Евнух склонился до самой земли и не мешкая сообщил:
— Господин, я не осмелился писать, не осмелился. Речь идет о моей голове. А вести важные, поэтому я пришел сам.
— Встань и говори!
Глаза евнуха пробежали по драгоценностям в комнате Эпафродита, пожирая золотые вещи.
— Какая дорогая ваза! У императрицы нет таких! — не смог он удержаться от восклицания.
— Пустяки! Говори, Спиридион!
— Не пустяки, да простит твоя светлость предерзкому слуге; я понимаю толк в драгоценностях. Ночью августа была у центуриона Истока. Глаза ее мечут молнии. Она кусает губы, и лицо ее бледно. Она велела мне следить за тем, когда Ирина, ясная дама небесной красоты, пошлет письмо сюда, в твой дом. И мне, господин, пришлось выманить его у раба — сегодня она его послала — и отнести императрице. Она возвратила его нетронутым и сейчас я передал его Нумиде. А пока я разговариваю с тобой, с Феодорой беседует магистр эквитум Асбад. Твой слуга окончил свою речь с опасностью для жизни, исполняя твое могущественное желание.
Эпафродит неподвижно сидел на стуле из индийского дерева, ни один мускул не дрогнул на его лице, словно он слушал деловое письмо, которое читал силенциарий.
Когда евнух умолк, Эпафродит открыл металлическую шкатулку, зачерпнул две пригоршни золотых монет и высыпал их Спиридиону.
Дважды униженно поцеловав ему руки, евнух покинул дом.
Тогда Эпафродит встал, вышел на середину комнаты, обхватил голову руками и задумался.
— Я не мог предположить, что она зайдет так далеко. Все-таки ей место в публичном доме. Комедия осложняется, но погоди, Феодора, в ней, вопреки твоим ожиданиям, буду играть и я!
Он вышел через перистиль в сад, хотя было жарко, по пути отдавая распоряжения слугам, которые застыли от изумления, увидев его в саду под палящим солнцем. Он дошел до пиниевой рощицы и стал ходить взад и вперед, размышляя на ходу.
Вскоре вернулся Исток. Грек сразу позвал его к себе. На лице торговца светилась улыбка, какой Истоку еще не приходилось видеть.
От него так и веяло радостью и злорадством, хитростью и невыразимым лукавством.
— Ну, Исток, как ты ночью развлекался с августой? Поздравляю тебя с такой любовницей, клянусь Гераклом, поздравляю!
Исток остолбенел, услышав эти слова.
— Ты всеведущ, господин!
— Константинополь всеведущ, а не я. Отвечай, о чем я тебя спрашиваю!
— Она пришла, подлая, пришла, проклятая, пришла вместо Ирины.
— И ты насладился?
— Я проклял ее!
— Очень мужественно, сынок! Твоя голова не стоит и гнилого арбуза. Прощайся с ней!
— Ты не прав, господин! Она лишь испытывала меня и Ирину. Она назначила меня магистром педитум…
— Будь даже сам Платон моим отцом, этого узла мне не развязать. Расскажи поподробней. Садись. Погоди, письмо Ирины у тебя с собой?
— Господин, ты и впрямь всеведущ.
— Повторяешься. Не теряй времени. Говори!
— Мне передал его Нумида.
— Мы прочитаем его потом. Сейчас рассказывай!
Исток рассказал обо всем.
Эпафродит не произнес ни слова. Он барабанил пальцами по лбу и глядел в песок.
— Теперь прочти письмо!
«Добрый Исток, почтенный центурион! Сегодня ночью я приду к тебе с Кирилой, чтоб побеседовать о Христе. Сердце у тебя мягкое, и поэтому я твердо верю, что оно откроется истине. Пока о нашей связи никто не знает. Мир господень да пребудет с тобой! Ирина.»
— Ангел среди чертей, — пробормотал Эпафродит. — Ты примешь Ирину, центурион?
— Приму ли я ее? За одно мгновение возле нее я отдам жизнь.
— Ладно, прими ее! Но не забудь взять с собою десять рабов да вооружи их мечами. Предчувствия Эпафродита иногда оправдываются.
И торговец пошел к дому.
«Будешь ты магистром педитум, как же! Пастух! — бормотал он про себя. — Ты думаешь, Феодора тебе мать. Гиена не приведет тебе овечку, раз ты вырвал у нее кусок мяса. Зачем у нее Асбад? Зачем? Помощник! Сегодня будет забавная ночь. Спать не придется. Я увижу в окно любопытное зрелище, которое разыграется на море. Будь она уверена, что все пройдет без шума, Истока уже не было бы в живых. Но Феодора осторожна. Змея!»
На тропинке ему попался Мельхиор. Грек велел приготовить к выходу самый быстроходный парусник.
— Вполне возможно, что мне понадобится убежище. В Константинополе нельзя считать себя в безопасности, если у тебя немного больше золота, чем у других.
Полуночное небо усыпали звезды. На волнах качались, окунаясь в воду, миллионы крошечных огоньков. Последние челны гуляющих уползали к пристани. На море легла тишина.