— Само не наказал своих людей за расправу над купцами из королевства франков и разграбление их каравана, т. е. де-факто одобрил их действия.
— Само отказался принять посла франкского короля, что было серьёзным оскорблением для последнего и жестом откровенно вызывающим и враждебным[410].
— Само, вопреки трактовке некоторых исследователей[411], отказался признавать зависимость (servicium) от франкского короля, — такое требование его разозлило (Samo respondens iam caucius dixit), — и взамен выдвинул своё понимание отношений между двумя государства: дружбу (amiciciae)[412], пусть и при некоем «протокольном» приоритете франков.
Можно провести аналогию с тем как в правление отца Дагоберта I, короля Хлотаря II (584–629), были утверждены отношения «вечной дружбы» между франками и лангобардами, что означало, в частности, то, что лангобарды освобождались от выплаты франкам ежегодной дани в 12 тысяч солидов[413]. Когда впоследствии Дагоберт I призвал лангобардов помочь ему в войне со славянами, то они сделали это не в силу вассальной зависимости, а за плату[414].
Характерно, что Фредегар применяет к Само тот же титул, что и к самому Дагоберту I — rex («король»), то есть рассматривает их как двух равных суверенных властителей, а послание франкского короля к славянскому князю передаёт термином paetens, выражающим у него обращение[415], а не приказание, которое выражалось иначе (iobit/iobet[416]). Слова Само «земля, которой владеем, Дагобертова, и сами мы его [люди]»[417] не означали признания вассалитета, а были лишь данью дипломатическому этикету в случае установления «дружбы»[418].
— Слова «Хроники Фредегара», согласно которым «[он (Дагоберт I — М. Ж.) снискал у всех народов великие похвалы.] Страх же доблесть его внушала такой что уже с благоговением спешили предать себя его власти; так что и народы, находящиеся близ границы аваров и славян, с готовностью упрашивали его, чтобы он благополучно шёл позади них, и твердо обещали, что авары, и славяне, и другие народы вплоть до империи будут подчинены его власти… [он правил, окружив все народы, подчинённые ему, таким благополучием и такой справедливостью, что до того момента, когда он приехал в Париж, как я упоминал выше, ни один из предшествующих королей не снискал большей похвалы, чем он]»[419] являются отражением не столько реального положения дел, сколько торжественным панегириком, основанным на стандартных для Фредегара риторических приёмах — ср. его слова о короле Гунтрамне (561–592): «королевство при нём так процветало, что все соседние народы пели в его честь хвалебные песни»[420]; о короле Хлотаре II (613–622): «правил благополучно. храня мир со всеми соседними народами»[421].
— Само отказался выплачивать франкам компенсацию (iusticia faceret emendare[422]) за поступок своих людей.
На основе слов «Хроники Фредегара» согласно которым Само «пожелал устроить разбирательство, дабы в отношении этих и других раздоров, возникших между сторонами, была осуществлена взаимная справедливость»[423], В.К. Ронин предположил, что в это время уже сложилась «институционализированная система разрешения торговых споров между франками и славянами»[424].
По нормам франкской «Салической правды» (Lex Salica) за действия, совершённые славянами, у которых княжил Само, полагалось следующее возмещение: «XIV. 1. Если кто ограбит свободного человека, напавши на него неожиданно, и будет уличён, присуждается к уплате 2500 денариев, что составляет 63 солида»[425]; «XV. 1. Если кто лишит жизни свободного человека… присуждается к уплате 8000 денариев, что составляет 200 солидов»[426]; «XVII. 9. Если кто попытается ограбить другого на дороге, а тот спасётся бегством, (виновный) в случае улики, присуждается к уплате 2500 денариев, что составляет 63 солида»[427]; «XLI. 1. Если кто лишит жизни свободного франка или варвара, живущего по Салическому закону, и будет уличён, присуждается к уплате 8000 денариев, что составляет 200 солидов. 2. Если же труп его бросит в колодец или в воду, или покроет его ветвями или чем другим, присуждается к уплате 24 000 денариев, что составляет 600 солидов. 3. Если кто лишит жизни человека, состоящего на королевской службе, или же свободную женщину, присуждается к уплате 24 000 денариев, что составляет 600 солидов. 4. Если же бросит его в воду или в колодец, или чем-нибудь прикроет, присуждается к уплате 72000 денариев, что составляет 1800 солидов. Если же он не покроет его соломой, присуждается к уплате 600 солидов»[428].
410
Ср. описанный у Григория Турского эпизод, когда отказ короля франков Гунтрамна (561–592) принять испанских послов стал причиной вражды между королевствами франков и вестготов: «После смерти Леовигильда, короля Испании, его сын Реккаред заключил союз с вдовой своего отца Гезинтой и принял её как мать. И вот посоветовавшись с мачехой, он отправил к королю Гунтрамну и Хильдеберту послов со словами: «Заключите с нами мир, и мы вступим в союз, для того чтобы мы могли полагаться на вашу помощь, а в случае необходимости и мы могли бы поддерживать вас на таких же условиях пребывая с вами в дружбе». Но когда послы, отправленные к королю Гунтрамну, прибыли в город Макон, им было приказано задержаться там. Король направил к ним людей и, узнав о причине их прибытия не пожелал принять их предложения. Вот почему впоследствии между ними возникла столь сильная вражда, что готы не позволяли никому из его королевства проходить через города Септимании. А послы, прибывшие к королю Хильдеберту, были любезно им приняты. Отдав подарки и заручившись миром, послы возвратились домой с дарами» (Greg. IX. 1; Григорий Турский 1987: 246).
411
Mikkola 1928: 94; Labuda 1949: 265–267, 276–278; Vaněček 1963: 215; Avenarius 1974: 136; Pohl 2018: 308.
412
По определению В.К. Ронина «характерное для раннесредневековых варварских народов понимание «дружбы» как особого института международного права — формально установленные отношения полного равенства на основе взаимной верности и помощи советом и делом» (Ронин 1995: 387).
413
Fred. IV. 45; Хроники Фредегара 2015: 210–211. Другие упоминания Фредегаром «дружбы» как особого типа международных отношений: Fred. IV. 69, 85, 86, 87, 90.
418
Ср. как у Видукинда Корвейского (ок. 925–980) саксы, которые явно не были вассалами франкского короля, а находились с ним именно в отношениях «союза и дружбы» (
419
Fred. IV. 58; Хроника Фредегара 1995: 366–369; Хроники Фредегара 2015: 219. Аналогичный текст в «Деяниях Дагоберта I»: Gesta. 22.
422
Данный глагол подразумевает именно денежную компенсацию. Ср. рассказ Григория Турского: «Бретоны, вторгшиеся в пределы Нанта, ограбили, опустошили виллы и увели пленных. Когда об этом сообщили королю Гунтрамну, он приказал собрать войско и направил к бретонам посла сказать им, чтобы они заплатили за весь причинённый ущерб, в противном же случае пусть знают, что они падут от мечей его воинов. Те испугались и обещали исправить всё, что они натворили. Узнав об этом, король направил к ним посольство… После того как они дали заложников и подписали письменные обязательства, они пообещали возместить ущерб в размере по одной тысяче солидов королю Гунтрамну и Хлотарю и больше никогда не нападать на области этих городов» (Greg. IX. 18; Григорий Турский 1987: 256). См. также: Cont. Fred. 37, 38 (Хроники Фредегара 2015: 257–260).
423
Fred. IV. 68; Хроника Фредегара 1995: 369; nisi tantum placeta uellens instetuere ut de hys et alies intencionibus que inter partes orte fuerant iustitia redderetur in inuicem: Monod 1885: 149.
424
Ронин 1986: 44. О развитии дипломатической практики славян VI–VII вв. см.: Сахаров 1975: 133–141; 1980: 22–25; 1986: 15–34; о торговых обычаях славян и связанных с ними юридических практиках см.: Петров 2010: 31–36.