Кей вновь поглядел в сторону невидимого врага. Наверное, Беркут тоже не спит, готовясь к завтрашней схватке. Кеево войско вырвалось из западни. Вырвалось — но не победило.
Совсем рядом послышался негромкий шум. Кто-то шагнул из темноты, узкоплечий, в коротком военном плаще.
— Кей! Можно с тобой поговорить?
Стража заступила путь, но Велегост, узнав Чемера, махнул рукой, веля пропустить улеба. В суете боя они так и не успели перекинуться словом.
— Ждешь благодарности, полусотник?
— О чем ты?.. — Сын Кошика явно удивился. — О крыльях? Не стоит, Кей! Такие крылья давно известны в земле Чуго, отец как-то дал мне одну фолию, там был рисунок… Нет, я пришел не за благодарностью. Ветер с полночи, Кей!
Велегост устало потер лоб. Опять загадки? Да, ветер с полночи, прохладный, сильный. Наконец-то можно вздохнуть полной грудью!
Чемер покачал головой:
— Жалеешь их? Напрасно! Под утро Беркут нападет, и нам придется отступить. Их слишком много, Кей!
— Жалею? — Велегосту показалось, что он ослышался. — О чем ты, полусотник?..
— Ветер с полночи! — повторил улеб. — Мы на полночи, Беркут — на полдне. Дома деревянные, загорятся сразу!
На миг Велегост даже растерялся. Жечь? Но ведь…
— Там женщины и дети, Чемер. Их тысячи!
— А нас несколько сотен. В Ночь Солнцеворота твоя рука не дрожала!
Кей еле сдержался, чтобы не ударить улеба прямо в кривящийся усмешкой рот. Как смеет этот наглец!..
— Там были враги, полусотник. Звери! Харпы — не Меховые Личины, они — наши подданные, такие же венты, как ты и я!
— Нет! — Усмешка исчезла, маленькие глазки смотрели в упор. — На Четырех Полях ты воевал с дураками, Кей! С дураками, которые сунулись не в свою берлогу. Враги здесь! Беркут собрал всех, кто смеет спорить с Кеями. Сожги их — и пусть пепел разлетится по всей Ории!
И вновь Велегост еле удержался, чтобы не ударить, не закричать. Пепел? Дай такому Ключ… Нет, об этом страшно и подумать!
— Так учит твоя полития? Пролить море крови, чтобы потом прослыть добрым?
Чемер хотел что-то ответить, но Велегост не стал ждать. Кровавая мудрость улеба вызвала тошноту. Но сын Кошика прав в одном — к утру бой начнется снова. Надо что-то решать. Кей вновь взглянул в сторону затаившегося во тьме врага и направился обратно в лагерь, заранее жалея, что придется будить Хоржака.
— Они не ответят, Кей!
В голосе сотника слышалось раздражение. Велегост понимал Хоржака: уже больше часа они ждали, что скажет Беркут, но мятежники по-прежнему молчат. И наверное, не просто молчат — подтягивают свежие силы, укрепляют улицы, готовят оружие, чтобы с рассветом начать все сначала.
— Беркут не сдастся. А если и пообещает — то обманет.
Велегост пожал плечами. Он сделал, что смог. Посланец передал Старшому Рады его волю — поутру сложить оружие и выйти из Духлы. Мертвых не воскресишь, но уцелевшие смогут жить дальше.
Кей терпеливо ждал. Беркут — не безумец. Никакая свобода не стоит тысяч жизней. Тогда, в Ночь Солнцеворота, у Кея Железное Сердце не было выбора, но сейчас еще не поздно. А может — мелькнула страшная мысль — и на Четырех Полях надо было рискнуть и пощадить страшных чужаков, упавших на колени перед Кеевым Орлом? Может, он просто испугался? Ведь и Меховые Личины — не безумцы и не людоеды. Уже потом ему рассказали, что на далекой полночи начался голод и у дикарей просто не было выбора…
— Велегост, сын Войчемира! Кей Велегост, ты здесь?
Голос из темноты крикнул по-харпийски. Хоржак предостерегающе поднял руку, но Кей не стал ждать:
— Я здесь! Что вы решили?
— Подойди! С тобою будет говорить Беркут, Старшой Рады!
— Хе! — Хоржак покрутил головой. — Может, им еще и оружие отдать? Кей, это ловушка!
Велегост задумался. Да, идти опасно, но что будет, если он останется здесь, слишком ясно. На кону тысячи жизней — и сполотов, и харпов.
— Я иду! Не стреляйте!..
Темные силуэты домов приблизились, в предрассветной мгле промелькнула чья-то черная тень.