Никита ставил на полку сборник сказок, когда с улицы донесся смех. Так заливисто и громко умела смеяться только Аленка.
Утром следующего дня Никита стоял у доски: в руках чудо-гриб, рядом над полом — шар размером с арбуз. Между грибом и шаром тянулась радужная, шириной в ладонь, лента. Солнце заглядывало в класс, слепило глаза, но мальчик терпел. Воздушная дорожка истончилась и, блеснув в последний раз, оборвалась. На ладони у Никиты остался бурый комок. Шар внешне не изменился — те же пестрые разводы, те же искры, проскакивающие в глубине. Разве что вращаться начал поживее.
— Ну что ж, Никита. — Учительница встала из-за стола. — Со сморчками ты управляться научился. Это я вижу. Надеюсь, с картинками дело обстоит не хуже.
— Варвара Патрикеевна, я же говорил…
— Одна вторая. Я слышала. Редкий результат. Надеюсь, правдивый.
От парт долетел смешок. Никита обернулся: физиономии одноклассников остались невозмутимы.
«Как пить дать Васька!» — решил паренек.
— Я также надеюсь, — продолжала учительница, — что кроме этого сморчка у тебя найдется еще один.
— Как бы еще… — начал Никита и запнулся.
Как он упустил?! Варвара Патрикеевна — известная перестраховщица! Одна вторая или одна треть — она и проверять не станет, а вот без защиты к показу ни за что не допустит! Сколько раз повторяла: «Если вы строите летучий корабль, убедитесь, что и на волнах он будет неуязвим!» Это на летучем-то корабле! По морю! Но с Патрикеевной спорить — почти как с домовым.
— Варвара Патрикеевна, можно я домой пойду?
Учительница подошла к ученику:
— Опять спешишь? Подумай, что для защиты бы подошло?
— Да какая разница?! Ну, что-нибудь яркое, запоминающееся… Да бесполезно это! Не смогу я вот так, сразу.
— Ничего, помогу. Ну, так как?
— Картинка бы подошла. — Никита поднял голову. — Точно бы подошла! Только взять мне ее негде!
— Ой ли?! — Волшебница улыбнулась. — Школа на горе стоит. Вид далеко открывается. Да что там, лучшего во всей округе не сыскать! Запечатлеть сумеешь… или домой пойдешь?
Никита просиял:
— Сумею! Тут делов-то! С зеркалами разве что…
Варвара Патрикеевна взяла со стола оправленный в серебро кружок.
— Вот одно, а второе… — Она обернулась к ученикам: — Есть у кого с собой зеркало?
Встала Васька: щечки нарумянены, бровки подведены, а уж бус на шее!.. Словно не в школу пришла, а на гулянье. Изобразив на лице смущение, одноклассница протянула Никите зеркальце:
— На, держи, и, если хочешь, могу помочь.
— Правильно, Василиса, помоги, — кивнула любимице Варвара Патрикеевна. — С такими зеркалами одному не справиться.
Васька улыбнулась, наигранным движением перебросила косу на грудь и, не спеша, проследовала к выходу.
— Спасибо! — буркнул Никита и поплелся вслед за ней на высокое крыльцо.
Варвара Патрикеевна, как всегда, оказалась права. Не только место, но и время для запечатления выдалось замечательным: на небе — ни облачка; листва на березах точно дымка — и глаз радует, и вид не закрывает; да и речка, что под самой горой течет… Такой, как сейчас, Никите речку никогда прежде видеть не доводилось. Отсюда, сверху, открывался весь ее долгий путь от темных дремучих лесов на севере, через луга и рощи, к большому, как море глубокому, озеру на юге. А за речкой, за недавно подновленным после половодья мостом, раскинулось родное село. За селом — светлый бор, куда Никита не раз бегал по грибы, по ягоды. А над бором…
— Ой, смотри! — воскликнула Васька. — Горик крылья пробует. Какой молодец! Ты знаешь, он в конце зимы перепонку порвал. Боялись, летать не сможет. Варвара Патрикеевна и Горынычиха с ним намучались!.. Обошлось, стало быть.
Никита поморщился. Восторгов одноклассницы он не разделял, но ждать, пока трехголовая ящерица уберется восвояси, времени не было.
— Ты с первым зеркалом разберись, — распорядился он, — а с остальным я сам управлюсь.
Васька обернулась.
— Сам, значит? Ну-ну!
Она уселась на перила. Под насмешливым взглядом хитрых глаз Никите сделалось неуютно. Особенно досадно стало, когда понял: одному с зеркалом и сморчком не совладать.
— Вась, возьми и второе, пожалуйста, — краснея, выдавил он.
Вдвоем управились быстро. Одно зеркало — в сторону речки. Другое отражает то, что видно в первом, а вместо третьего — гриб-сморчок.