— Ну как? — спросила Варвара Патрикеевна, когда ученики появились на пороге.
— Все, сделали! — выпалила Васька.
Никита поджал губы, но промолчал. Озорно стрельнув в него глазами, Васька уплыла на свое место.
— Вот теперь можно начинать, — быстро переправив картинку в шар, сказала волшебница.
Никита забыл и о Василисе, и о досадной ошибке — шар погас: висел неподвижный и черный, как пасмурная ночь. Затем в глубине возник огонек — словно свеча зажглась за замерзшим стеклом. С каждым мгновением все шире становился ореол, все ярче — разноцветные вихри. Шар вздрогнул и завертелся: медленно, потом быстрее. Размытые образы сложились в четкие фигуры, сказочный мир обрел глубину, краски, звук…
— Никита! — Резкий тон учительницы заставил паренька вздрогнуть. — Кто определял силу сказки?
— Дема, домовой наш.
— Он так и сказал: одна вторая?
— Нет, он… — Никита покосился на шар: живую картинку окутала огненная паутина. — Он знаками показал.
— Какими?
— Горошина и две брюквы, через щелку.
Лицо учительницы застыло.
— Через какую щелку?! — медленно проговорила она.
— Меж половицами.
— Через какую щелку, Никита?! Горошины не для счета даются — для сравнения! Горошина маленькая, брюквы — большие и означают они большое, целое число!.. Две брюквы означают двойку! Понимаешь?! Двойку!!!
За спиной загалдели одноклассники.
— Такого не бывает! — воскликнул Никита. — Варвара Патрикеевна, вы же сами нам говорили!
— Мало ли что я говорила! — Голос учительницы впервые сорвался на крик. — Ты сотворил мир, чья сила в два раза превосходит силу нашего!
— Это не мир, это — событие. Да и какая разница?! Это же сказка!
Шар разбухал: теснил парты, заставил учеников отбежать к стене. Паутина превратилась в сеть — яркую и пульсирующую.
— Нас уже ничто не спасет, — прошептала волшебница. — Мы слабее и займем их место, а они — наше! Понимаешь?!
— Н-нет, — пролепетал Никита.
Он правда не понял — не успел. Шар сбросил путы. Сеть ринулась в небесную синь и развернулась. Огненные ленты пали на широкие луга, дремучие леса, чистые реки и высокие горы. Вывернувшись наизнанку, сеть начала стягиваться снова.
Синяя полоса рванула на белую, проглотила четверть и замерла. Леша подвигал мышкой: неужто подарок предков завис? Нет. Ноутбук исправно перебрасывал странички из одной папки в другую. В окно заглянуло солнце. Свет лампы поблек, стекло экрана превратилось в зеркало. Леша нахмурился: извечную причину насмешек — оттопыренные уши — лучи светила превратили в розовые полупрозрачные ломтики. Пришлось задернуть занавеску. На экран вернулись привычные окошки программ. Синяя полоса дернулась и одним прыжком одолела половину пути. Леша улыбнулся: представилось, как завтра в школе небрежным движением положит на парту изящный чемоданчик.
Пусть друг наслаждается победой — Леша отыграется, но потом, и новый фильм посмотрит, но вечером. Сейчас важнее всего факультатив. И тема самая что ни на есть подходящая: теория синтеза вымышленных миров.
Предложи ее физичка месяц назад — народ бы только поморщился: теория хоть и любопытная, но, как о ней ни рассказывай, теорией и останется. Но теперь в отдельном кабинете, оберегаемый от учеников и пыли, стоял подарок шефов: пространство-синтезатор. Увидеть его в действии мечтал весь класс. Тем напридумывали — на год хватит! Но физичка запросила расчеты, и крикуны опустили глаза. Один Леша обрадовался — вот он, повод! И заветный чемоданчик в класс принести, и себя показать. А тема… есть тема!
Синяя полоса рванула к финишу. Странички застыли и сгинули. Новая, и последняя, порция историй про Иванов и Василис добавилась к прочим, выуженным из Сети за неделю. Леша трижды сплюнул через левое плечо и запустил программу.
С природой и нарядами ноутбук справился сам. Разбираться с персонажами пришлось Леше. Такого подвоха он никак не ожидал. С Аленами и Емелями понятно — они герои. Снегурочку с Дедом Морозом к «климатическим особенностям» можно приписать. Конька-Горбунка со Змеем Горынычем — к фауне. А Бабу-ягу куда: в злодеи… или в помощники?
Потаскав вредную бабусю по папкам, Леша почувствовал, что проголодался. Пришлось лезть за шкаф — выуживать припрятанное от сестры печенье. Мальчишка едва успел надорвать пакет — дверь в комнату приоткрылась и в щель просунулась голова шестилетней Насти. Блеснули заколки, глаза сверкнули озорством.