Пугач неожиданно почернел лицом:
– Я-то живой, а вот зоны – больше нет. Четыреста двадцать зэков, охраны и обслуги – человек шестьдесят, все завернули ласты и дали дуба…. Мы-то в подвальном помещении находились: я в карцере благополучно отдыхал – по гнусному доносу о предстоящем побеге, другие зэки столярничали в цеху, вертухаи – вертухаяли, как им и полагалось по их сучьей должности.… Потом рвануло, по ушам шандарахнуло знатно, все сознание потеряли…. Очнулся я, а одна стенка карцера обвалилась полностью, путь свободен. В коридорном тупичке оба Степана валялись без чувств. Забрал я у них оружие, связал крепко, пошёл по лестнице наверх – узнать как там и что. Лучше бы вовсе не ходил.…Только трупы валялись повсюду. Странные такие: светло-серые, словно бы стеклянные, сапогом тронешь легонько – в пыль рассыпаются…, – Емельян помотал из стороны в сторону лохматой башкой, словно отгоняя эти неприятные воспоминания, и потерянно замолчал, устало прикрыв глаза.
– А дальше? – участливо спросил Егор.
– Дальше? Дальше начался большой и страшный пожар. Настоящий такой пожарище…. Пришлось срочно уносить ноги. После пожара заявился смерч, за ним – другой, третий…. Даже землетрясение ощущалось небольшое, балла так на четыре с половиной – по умной шкале старика Рихтера. В речке Шаманке вся вода испарилась за пару-тройку минут: вовсе без остатка, до последней капли, вместе с рыбой, выдрами и раками…. В семи километрах от нашей зоны был расположен закрытый городок К-145: что-то с военной химией связанное, совершенно и жутко секретное. Вот там оно и рвануло…. Три больших «гриба», слегка покачиваясь, больше часа неустанно висели в небе, потом исчезли, словно бы – растаяли…. В такой ситуации уже было не до личных амбиций и старинной лютой вражды. Объединились все выжившие индивидуумы в единый и сплочённый коллектив, меня атаманом назначили на общей сходке, по-вашему – на легитимном собрании акционеров…. На север пошли, подальше от этого проклятого К-145. Восемь зэков, четверо охранников да две барышни из медпункта. Плохо только, что обеим барышням-веселушкам уже далеко за пятьдесят. Не, сперва-то народу было гораздо больше, гораздо…. Так кто-то в пожаре зажарился, несколько человек смерчи утащили безвозвратно…. Так что, на данный момент, нас четырнадцать, сумасшедшего Савелия не считая. Ну, этого, который разгуливает в голубых кальсонах и в пыжиковой шапке…. Имеется автомат с двумя запасными рожками, бельгийский карабин и двенадцать патронов к нему, ещё путная «тэтэшка», – демонстративно похлопал себя по правому пухлому карману.
Егор протянул Емельяну лист бумаги, прилетевший с другого берега Чагодищи.
– Вот, посмотри внимательно, господин атаман. Что думаешь по этому невесёлому поводу?
Пугач развернул бумагу, внимательно прочёл, недовольно покривился:
– Откуда она у тебя?
Егор коротко рассказал.
Пугач восхищённо захлопал себя по толстым ляжкам:
– Во, дают, звери! Говоришь, что вот так, по-простому, как бы между делом, они застрелили вашу рыженькую? Жалко, симпатичная была тётенька! Правда, без царя в голове, но симпатичная, почти как Галчонок, – лукаво и игриво подмигнул Быстровой. – Во, дают, суки позорные! Совсем оборзели, козлы драные, рогатые! Но, совсем не это главное, – небрежно достал из внутреннего кармана тулупа ещё один, несколько раз сложенный лист бумаги, в свою очередь протянул Егору: – Это сбросили с пролетающего самолёта. Там, – небрежно махнул рукой на юг, – вся округа усеяна такими. Прочитай внимательно и ответь на простейший вопрос: чем эта бумага – отличается от твоей?
Егор прочитал и, не выдержав, громко выдал длинную, многоколенную и очень солёную тираду.
– Дорогой, что ты себе позволяешь?! – тут же не наигранно возмутилась Сашенька, будучи натурой крайне романтической и утончённой.
– Правильно! – бодро одобрил Пугач, – Молодец, чернявая! Своего мужика завсегда нужно держать в ежовых рукавицах, чтобы не забаловал, ничего лишнего себе не взял в голову…. Так как, уважаемый Егор Петрович, улавливаешь разницу?
– Улавливаю, конечно. В моей написано, что санитарная карантинная зона вводится сроком на один год, а в твоей – что на целых пять лет…
– В том то всё и дело! – грустно усмехнулся Емельян. – Как это прикажешь понимать? А? Голимая лажа, ничем не прикрытая…. Никому в этом мире верить нельзя…
Санька легонько тронула Егора за локоть, едва заметно кивнула головой в сторону, – к ним прыгающей походкой приближался давешний любитель сырой моркови. Егор вопросительно посмотрел на Пугача.
– Ерунда, не бери лишнего в голову, – небрежно махнул тот рукой. – Это просто Савелий, он у нас чуть-чуть сумасшедший. Ну, не выдержал всего того, что довелось пережить за последние дни, вот крыша и съехала – самую малость. Бывает, дело-то насквозь житейское…