Расположились возле дощатой горки. Подарки и цветы сложили на верхнюю площадку. Гравитейшен достал из кармана куртки бутылку с коричневым напитком.
— Настойка горькая «Аляска», на полезных травах, — объявил он. — Крепость — сорок градусов.
И первым делом обратился к Саньку:
— Будешь?
— Ведь знаешь, что нет, — упрямо мотнул головой Санек.
— Да я просто так спросил, — в голосе Миши при вроде как извиняющихся интонациях слышалась издевка. — А то, думаю, чувак еще обидится, если ему не предложат. Может, ты уже и развязал… Вон, девчонки у нас говорят — кто пить не будет, замуж не выйдет… Так ты как? Нет? — Он заглянул Саньку в лицо. — Во кремень!
— Ладно, не хочет пить — не надо, его дело, — подал голос Лева. — Ну, кто спочнет, челы?
— Давай я, — вызвался Тема. Закинув бутылку, он бойко сделал несколько глотков из горла, передал Залмоксису. Закусил хрустящими чипсами из пакетика, который споро подсунул ему Гравитейшен.
За каждым пьющим внимательно приглядывали:
— Да ты не присасывайся, не присасывайся, воздух подпускай! Да ты и не выпил ничего, в натуре!
Или наоборот:
— Ну, братан, харэ! У тебя и заглот, как у тамбовского волка!
Короче говоря, ребята ловили кайф. А Санек только сглатывал слюну и поглядывал по сторонам, прикидывая, скоро ли это кончится.
Наконец бутылка опустела. Последнюю порцию допивал Мишка.
— Я всегда заканчиваю. Сколько там ни осталось — хоть глоточек, хоть целая бутылка, — все мое, все подберу.
На его долю остались только крошки на серебристой подкладке пакета чипсов. Он аккуратно собрал их щепотью.
— Ну, что, эскадрон гусар липучих, теперь подымим — и в бой? — он явно вошел в роль заводилы.
Ребята достали сигареты, тут уже и Санек присоединился к остальным. С удовольствием покурили.
— Имейте в виду, челы, у Грица в кармане — вторая такая же, — Мишка кивнул на опустевшую бутылку. — Это нам, чтоб подзарядить батарейки, когда танцы начнутся.
Наконец ребята похватали свои подарки и, раскрасневшиеся, шумные, толпой двинулись к дому Лилы. Санек шагал среди друзей и, казалось, заражался от них хмельной безалаберностью.
Семья Варламовых перебралась в Москву из Саратова семь лет назад. Сначала, как и многие приезжие, они всего лишь уцепились за краешек, жили в «хрущобе» на Текстилях в тесной квартирке — мама с папой в комнатке побольше, бабка с Лилей — в другой, где и не повернуться. Но постепенно жизнь наладилась. Дела у главы семьи в столице пошли удачно, он начал с крохотного магазинчика автозапчастей, а теперь уже владел целой сетью. Купил квартиру в хорошем районе на Западе Москвы, единственную дочь, в которой души не чаял, отдал в лучшую в окрестностях школу, оплачивал занятия музыкой, нанимал репетиторов. Лиля была, как он сам шутил, его главным капиталовложением.
В просторной квартире Варламовых было шумно и празднично. Саньку бросилось в глаза, что во всех комнатах горят люстры, хотя за окном еще светло. Лила встречала гостей в прихожей. Длинные волосы ее были сколоты заколкой, казалось, небрежно — но только девчонки понимали, что эта самая небрежность достигается часами парикмахерской работы. На ней был голубой шелковый брючный костюм, лицо чуть тронуто косметикой, но так, что макияж почти незаметен, на шее — тонкая золотая цепочка, в ушах — сережки с бирюзой. Каждый из мальчишек, подарив цветы и подарок, получал право чмокнуть именинницу в щечку. Кто бы отказался! Лилка, конечно, заметила, что ребята уже успели и выпить, и покурить, но виду не подала.
Саня тоже подошел ее поцеловать, но Лила никак не выделила его среди гостей, и это задело. А еще более неприятно ему стало, когда он бросил взгляд на комод, куда именинница складывала, предварительно развернув и вежливо поахав, подарки. Тут были и французские духи, и маленький серебристый ноутбук, и бриллиантовые сережки в бархатной коробочке, и… Среди всего этого великолепия его дурацкая чашка смотрелась дешево, чтобы не сказать — убого.
С горя Сашка принялся рассматривать гостей. Подруги Лилы тоже нарядились — одна другой краше. Пожалуй, лучше всех из них выглядела даже не Ира Погосян в серебристом наряде, явно от модного кутюрье, а Полина Козлова, то есть Коза. На ней было короткое облегающее огненно-красное платье. Загорелая темноглазая Полина была похожа то ли на мулатку, то ли на цыганку. Теперь это сходство еще сильнее подчеркивала яркая косметика и крупные серьги в виде тонких обручей. Глянув на них, Санек обернулся к Теме и посоветовал шепотом: