Двое спасенных им парней тикали не оглядываясь. На спине одного белела надпись: «Воин Спартака».
Домой Сашка доплелся еле-еле. Снял брюки, глянул — и испугался. На ногах были не синяки даже, а какие-то черняки. Тут никакая бодяга не поможет. Если бы мама увидела, зарыдала бы. Или по башке бы сковородкой вломила, но мамы, по счастью, не было: поехала к подруге. Небось сидели, выпивали понемножку, Санькины косточки перемывали.
После всего пережитого ужасно захотелось есть. Мамка приготовила суп с макаронами — он навернул три тарелки.
Зазвонил телефон. Вот тебе на — Лила!
— Привет, Сашка!
— Здорово.
— Ты чего же не звонишь? И мобильный не берешь?
— Я его потерял, — наврал он.
— А я тебе звонила, с мамой твоей беседовала. — Санек стал мучительно припоминать, говорила ли ему мать о звонке Лилы. Вроде бы нет. — Она сказала, что ты болеешь.
— Угу.
— Что — угу?
— Болел тут, типа. Все время, — сказал он, не надеясь, что ему поверят. После того жужжания на литературе прошло уже недели три. Раньше Санек дольше недели никогда не болел и не верил, что можно действительно проболеть так долго. Но у Лилы не возникло и тени сомнения. Голос ее стал нежным и заботливым:
— Ну надо же! Ах ты мой бедняжечка! И что же с тобой?
— Это… Типа воспаление легких, — вспомнил он.
— Ой, это ужасно! Уколы делали?
— Еще какие! — мрачно ухмыльнулся Санек.
— Больно было?
— Еще как больно!
Всегда так бывает: когда человек спрашивает другого человека о его здоровье, то потом сам не знает, как бы этот разговор закончить, как бы перейти на другую тему. Самый простой для этого способ — спросить:
— Ну а теперь-то ты себя нормально чувствуешь?
— Угу. Нормуль.
Пауза. И уже другим тоном, обычным Лилиным, легким и беззаботным:
— А к нам родственники из Саратова приехали. Папин брат, мой любимый дядя Костя, и двоюродная бабушка. Это его теща, она с ним жить осталась, когда жена ушла. Помнишь, бабка моя ее письма показывала на дне рождения? Такая прикольная старушенция! Смеется, песни поет под гитару!
— Угу.
— Ну что ты все — угу да угу. Как филин! — Это она ему не раз уже говорила. — Слушай, Санек, мы сейчас собираемся поехать в «Крокус-сити». В смысле, в торговый центр. Там и магазины, и выставки, и гигантский кинотеатр. Я, в общем, тебе и звонила, чтобы пригласить — поехали с нами! Ты же уже поправился? Дядя Коля приехал из Саратова на машине, мы бы за тобой заехали, скажем, минут через сорок…
— Не-а, — конечно, ему нечего было делать ни с саратовскими Лилиными родственниками, ни в каком-то шикарном «Крокус-сити», — не поеду.
— А ты что, еще болеешь?
— Угу. Короче, врач велел не вставать.
Ну что ж, это было необидное разъяснение. Она вздохнула, но покорилась.
— Ну лады. Тогда лежи, если врач велел… Но ты вообще-то не пропадай! Звони, пиши, в аську выходи. А то пропал совсем, я уже забеспокоилась, подумала бог знает что…
Он ждал, что Лила сейчас попрощается с ним, но она вдруг сказала:
— А хочешь, я к тебе как-нибудь зайду? Позанимаюсь с тобой, чтобы ты не отстал… А что? Это идея. Приду и буду мучить тебя учебными премудростями, как Мальвина — Буратино…
Его аж передернуло, словно током ударило. Мать на следующей неделе работает… И если Лила и впрямь зайдет, они будут в квартире совершенно одни, делай, что хочешь.
— Ладно, — еле выдавил он из себя. В горле мгновенно пересохло. — Ты это… Езжай в свой «Крокус». А как приедешь — позвони, договоримся на понедельник.
— Ну вот и чудесно! — Она, похоже, тоже обрадовалась. — Пока!
Лила повесила трубку. Не веря своему счастью, Санек окинул взглядом комнату, и она показалась ему особенно унылой и бедной. Сальные, в пятнах, обои кое-где отстали от стен, мебель вся дешевая, допотопная, страшная. Просто невозможно было представить тут Лилу — всю из себя на понтах, в шубке, благоухающую духами… Как она войдет в эту дверь, как сядет на эти убитые шаткие стулья, как они лягут в постель на линялые чиненые простыни? Да нет, не будет этого никогда. Никогда Лила сюда не придет.
Он было сел за комп, но тут же выключил — и игры, и инет осточертели. Полазить разве по порносайтам? Но прошлый раз во время таких вылазок Санька подхватил вирус, от которого Левка его еле-еле вылечил и строго-настрого запретил впредь качать что ни попадя.
Санек включил телик — одна мура по всем каналам. Хотел поспать — никак не спится. Что делать? Надел куртку, шапку и, кряхтя как старый дед, пошкандыбал на тусу. Уж там-то кто-нибудь из своих, наверное, пасется.