«Зачем их бить, громить их товар? — проносились в голове Санька отстраненные мысли. Что от этого изменится? Они такие же работяги, как и мы. Трудятся, весь день на ногах. И с хамством сталкиваются, их тут никто особенно не любит. У всех народов есть не очень порядочные люди, это же не значит, что все такие. Сейчас далеко не каждый русский готов пойти на столь унизительную и грязную работу. А они идут, у них нет выхода и другой возможности заработать на жизнь. В их стране это очень сложно. Разве можно обвинять этих людей в том, что они не сложили лапки и не хотят умирать от голода, а мечтают о благополучии своей семьи?»
Дома Санек зашел в ванную, плеснул холодной воды в лицо… Тут он заметил, что кран у раковины подтекает — капли нет-нет да и падают на пол и в ванну, оставляя в ней разводы ржавчины. Он тут же в каком-то остервенении полез за ящиком для инструментов, достал пассатижи, отвертку и начал подтягивать гайку на шланге. Через пятнадцать минут все было готово — кран он починил. Сделал наконец-то то, что обещал матери уже полгода, да все руки никак не доходили. Сейчас Санек был рад занять себя физическим трудом, чтобы в голову мысли посторонние не лезли…
Но они все равно лезли.
На тусе он больше не бывал — не хотелось. И в качалку не ездил. За компьютером с его играми, Интернетом и общением с друзьями по аське было куда интереснее. Как-то раз он встретил на улице Губона, но тот прошел мимо, то ли не узнал, то ли не захотел общаться. «Как его выпустили тогда, интересно?» — подумал было Санек, но потом спохватился — не хватал Губона никто, не забирал в милицию! И в который раз облегченно вздохнул. А потом снова напрягся, подумав про Лилу. Саратовский-то дядька вместе с веселой бабкой — его тещей, как оказалось, действительно существовали! И более того — на днях собирались в Москву…
Игорь позвонил поздно вечером шестнадцатого января. В этот раз даже не представился, точно не сомневался, что Санек и так его узнает.
— Завтра тебя ждут к двум часам. Записывай адрес.
Выяснилось, что Анатолий Павлович живет довольно далеко, за Окружной, в Красногорске.
Всю ночь перед встречей Сашка мучился: долго не мог заснуть, ворочался, перекатывался с боку на бок, то ему было жарко, то холодно, кровать под ним предательски скрипела. Время от времени он, затаив дыхание, прислушивался к звукам в квартире — но нет, мать спала, шорохов, свидетельствующих о том, что человек проснулся, с кухни не доносилось. В три утра он провалился в полудрему, балансируя на грани бодрствования, несколько раз открывал глаза, а потом наконец окончательно заснул.
Поднялся только в десять, разбитый, с тяжелой головой. Взглянул на будильник, заведенный на семь и, чертыхаясь, бросился одеваться.
Дорога на метро и маршрутке заняла намного меньше времени, чем Санек предполагал. Возможно, потому что было воскресенье, пробок на Волоколамском шоссе почти не попалось. Уже в половине второго умытый, причесанный и одетый во все чистое Санек нервно расхаживал по двору нового дома, где жил Палыч, не решаясь подняться на нужный этаж — появиться раньше ему показалось неприличным.
«Все будет нормально, — уговаривал он себя. — Мне вообще повезло. Наверняка попасть к самому Палычу домой не каждому удается. Даже интересно посмотреть, как он живет. Пообщаюсь и уйду, не съест же он меня?»
Когда стрелки часов показали ровно два, он набрал в легкие побольше воздуха, решительно подошел к двери подъезда и стал нажимать кнопки на переговорном устройстве.
Дом был из приличных, даже более того. Внизу консьержка, на лестничной площадке цветы в кадках, в лифтах зеркала, чистота, никаких тебе надписей на стенах и пожженных кнопок. Когда Санька вышел из лифта и стал озираться в поисках нужной квартиры, одна из дверей — массивная, с серебристым напылением — открылась, предварительно прогрохотав несколькими замками. Ясно было, что Санька уже ждут.
На пороге стоял Игорь. Привычно пожал гостю руку, показал, куда повесить пуховик, одобрительно взглянул на его высокие ботинки, выдал вместо них кожаные тапочки на плоской подошве и провел в глубь квартиры.
Хозяин дожидался его в одной из комнат, обставленной так клево, что это сразу бросилось Саньку в глаза. Огромное, до пола, балконное окно, мебели минимум — только кожаный диван, два таких же кресла, стол со стеклянной столешницей да огромный плазменный телевизор. И никакого барахла, всей этой мелочовки, которой засорен каждый дом. Из украшений только пепельница на столе да абстрактная картина на стене. И все в черно-белой гамме — пол и стены белые, мебель — черная. Обалдеть, как красиво. Даже в домах одноклассников, чьи семьи были не стеснены в средствах и квартиры обставлялись профессиональными дизайнерами, и то не было так здорово.