Ночной сумрак ещё сопротивлялся утренней заре, и в этом сумраке Василий отчетливо увидел, как на вершине скалы среди деревьев засветился синий огонь. Показалось? Нет. Огонь погас на секунду и разгорелся вновь еще ярче.
— Славное море, священный Байкал! — неожиданно завопил Степан слова из песни, сбавляя скорость лодки и поворачивая посудину к каменистому выступу.
— Тише ты! — Василий предостерегающе поднял руку.
— А что? — настороженно спросил Степан.
— Черти, говоришь, здесь водятся?
— Ага, черти. И лешие здесь живут. Я сам не видел, а вот Федька косой… Смотри, свет! Там свет! — Степан выставил руку вперед, указывая на вершину, скалы и выпучил глаза. Мотор заглох. Лодку подхватило быстрое течение и понесло назад.
— Ты чего? Давай к берегу, — прошипел Василий.
— Cейчас, сейчас — пробормотал Степан, не отрывая взгляда от вершины скалы, и дернул стартер. Мотор чихнул. Лодку закрутило в водовороте. Степан еще раз рванул стартер. Мотор заработал.
— Сейчас, сейчас, разберемся, что там такое, — Степан вновь направил лодку к острову. Хмель его улетучился. Глаза блестели. — Смотри! Смотри!
Василий оглянулся. С неба на вершину скалы медленно опускался столб света.
— Точно! Не врал Федька-то! Свет с неба! Ой, блин! Слушай, а ты-то кто сам? Тебе-то чего здесь надо? Кто такой? — Степан протрезвевшими глазами уставился на Василия.
— Тебе то что? Я деньги плачу, — отмахнулся тот.
— А может ты агент разведки иностранной, а деньги твои фальшивые?! Смотри, вон и вертолет за тобой летит.
Острый глаз был, однако, у этого Степана. Хоть и спьяну. Василий же не видел вертолета. Вначале он только гулкий звук лопастей, перекрывающий шум лодочного мотора услышал. Спустя, несколько секунд зрение различило движение меж темных облаков над левым берегом Ангары. Вертолет, снижаясь, пересек реку, и начал заходить на посадку, туда, где каменистая противоположная оконечность острова за скалой разбивала водный поток. Вот он снизился до десятка метров, завис на пару секунд, взбивая нервную рябь на воде, и медленно скрылся за каменным обрывом.
— Да никакой я не агент! Сына у меня похитили. Он где-то здесь. А вертолет мне на помощь летит. Давай быстро к острову! — рявкнул Василий.
— Как это похитили? Кто? Бандюганы? А ты куда смотрел?! — с неожиданной злобой в голосе выкрикнул Степан.
— Некогда объяснять! Давай к острову!
Степан резко поддал газу. Лодку рвануло вперед навстречу крутолобым береговым камням.
— Тише ты! Разобьешь свою шаланду! — прикрикнул Василий.
— Не боись! — Степан мастерски заложил вираж, вырулив против течения.
Лодка сбавила ход и глухо стукнулась бортом о крутые лбы береговых камней. Василий выскочил на маленький песчаный пятачок меж гладких высоких валунов и, не оглядываясь, взобрался по их крутизне на берег. Серые плоские камни, словно гигантская чешуя покрывали всю поверхность острова. Скала нависала над головой, перекрывая утреннюю зарю. По гребню можно на вершину забраться. А на вершину эту столб призрачного света с неба исходит. Не мираж вроде. Василий прислушался. Сквозь утреннюю тишину из-за скалы прорывался шум вертолета.
Василий начал карабкаться вверх по гребню скалы. Гладкий камень. Ветрами да дождями за тысячи лет отшлифован. Точно, как окаменевшая шкура дракона. Быстрее, Васёк. Быстрее. Луч света ярче становится. Что же это за свет такой с небес? Божественный? Чудо никак? Нисхождение ангелов? Второе пришествие?
Некогда рассуждать. Что-то изнутри словно подгоняет. Шестое чувство какое-то.
Телефон завибрировал в кармане. Опять Каменецкий? Чего надо-то? Отстань. Некогда. Метров двадцать до вершины, покрытой деревьями. Звук вертолёта давит на уши. Саму машину не видно. За вершиной скалы она скрыта. Но что это? Никак выстрелы. Точно выстрелы.
Василий на секунду остановился, прислушался. Без всякого сомнения, сквозь шум вертолета прорывался треск автоматных очередей. За скалой, похоже, завязался нешуточный бой. Быстрее наверх! Оттуда будет видно, что происходит.
Вот и вершина. С десяток деревьев на ней, уцепившихся корнями в скалу. А на камнях среди стволов лежит кто-то. Вовка!
В круге мерцающего фиолетового света неподвижно, раскинув в стороны руки, лежал его сын. В свете этом, уходящим столбом в небо, темными амёбами клубилась чернота. Не раздумывая, Василий бросился вперед.
— Вовка!
Сын открыл глаза. Жив! Его мутный блуждающий взгляд, встретившись с глазами Василия, мгновенно приобрел осмысленное выражение.