— Ружье верни! — затребовал Вовка.
— А, да, конечно, — Каменецкий с готовностью положил «бельгийку» на землю и рванулся к лесу.
— Ты про нас-то забудь! — крикнул ему вслед Василий. Спать будешь крепче.
— Само собой! — донеслось из-за деревьев. — Я вас не знал, а вы меня!
Василий оглянулся на Вовку и Степана.
— Уходите! — произнес он решительно.
— Что ты задумал, батя? — спросил Вовка. — Что ты за гадость выпил?
— Сам не знаю, — Василий грустно усмехнулся. — Сейчас испробуем. Время не теряйте и подальше бегите.
— Никуда мы не побежим! — решительно заявил Степан. — Как все трое были рядом, так и останемся. Правда, Вовка?
— Никуда мы не пойдем! — помотал головой тот.
— Ну вот, что ребятки, — негромко произнёс Василий. — Есть у меня задумка одна. Вы мне не мешайте только. Если всё получиться, значит, все живы будем, а если не выйдет у меня ничего, так и вы недолго проживете. А так, вы мне только мешать будете. Это наш шанс последний.
— Что ты задумал, отец? — Вовка внимательно смотрел на Василия.
— Уходите, — негромко произнёс тот. — Иначе все здесь умрем.
— Нет, — решительно заявил Вовка.
— Послушай, Вован, — Василий подошел к сыну и взял его за плечи. — Помнишь, ты говорил, что я берсерк? Помнишь? Так вот это правда. А берсерка, истинного воина победить нельзя. Ты мне веришь?
Сын ничего не ответил. Он продолжал внимательно смотреть на отца.
— В каждом из нас сила, — продолжил Василий. — Великая сила. Это сила жизни. Она в каждом дремлет. Но её разбудить надо. Это сила творца. Ты видел, как зеленый листок пробивает асфальт, устремляясь к солнцу. Скажи, да.
— Да, кивнул Вовка.
— Ты веришь, что сила жизни сильнее смерти?
— Да, — кивнул Вовка.
— Ты веришь мне?
— Да, — кивнул Вовка.
— Очень хорошо. А теперь уходи. Всё хорошо будет. Туда иди, — Василий рукой махнул, показывая путь. — И ты уходи, Степан. Делайте, как велю.
— Вижу я, ты что-то серьезное задумал, — Степан почесал затылок. — И не просто это так, будто с голым задом на пулемет. Но не могу понять. По глазам твоим вижу, что есть в тебе уверенность. А мы тебе только мешать будем. Так, что пошли Вован, если отец так велит. Мы здесь ничем не поможем. Здесь победа нужна, а не наша смерть. Неспроста твой отец нас отсылает подальше. Смысл в этом есть. Чую я, что бойня здесь будет великая. Огонь адский вспыхнет. Нам простым смертным здесь нет места. Не сдержит твой отец эту адскую тварь, значит и мы умрем вскоре. А, ежели сдержит, так и мы будем живы. Пошли, Вован.
Вовка только молча кивнул.
Они ушли, не сказав более ни слова. Василий слышал, как за спиной хрустели ветки. Потом наступила тишина. Он пошел вперед. Забрался на пригорок, откуда открывалась мрачная панорама развороченного взрывом секретного объекта в окружении шлейфов дымов от горящего леса. Присел на ствол поваленного дерева и стал ждать.
Надвигался дождь. Небо потемнело. Враз стало сумрачно. Он почувствовал изменение. Словно, дикий зверь он втянул ноздрями запах гари. Чувства обострились. Внутри вдоль позвоночника, словно расплавленный металл начал подниматься, растекаясь по рукам. Василий поднялся со ствола дерева и увидел его. Маленькая точка приближалась. Это был он. Вне всякого сомнения. Анубис шел медленно. Он не спешил, словно, сознавая свою силу. Но что есть этот Анубис? Может ли он сознавать, или же это не более чем бездумная машина, запрограммированная на цель? Мертвая сущность? Есть ли в этой сущности программа самосохранения или же попросту страх? Боится ли он? Сейчас узнаем.
Василий ударил себя с размаху кулаком в грудь, и дикий протяжный вопль разорвал тишину. Наверное, так кричали его предки перед битвой, чтобы устрашить противника. Он не стал ждать. Пошел навстречу. Повернул браслет на запястье, озарившись сиянием.
— Словно к барьеру сходимся, — мелькнула мысль.
Ближе, еще ближе. Василий различил темный плащ, развевающийся под порывами ветра. Почему он не стреляет? Почему? Не более ста шагов осталось. Странно. Анубис остановился! Почему? Испугался? Ну, давай же! Где твой всесокрушающий огонь!? Где!?
Василий снова ударил себя кулаком в грудь. Страха не было. Вместо него нарастало опьяняющее чувство восторга и нетерпения. Почему он не стреляет? Неужели почувствовал? Хорошо же, подойдем ещё ближе, коли так. Посмотрим на твои морды, многоликая смерть. У тебя их много. В глаза тебе глянем. Да стреляй же ты! Не хочешь! Тогда я!
Василий руку поднял с бластером. Белый луч метнулся в сторону врага и взорвался на нем ярким сполохом. В ту же секунду Василий почувствовал удар. Вспышка пронзительного света резанула по глазам.