— Пропускай! — приказным тоном произнёс рябой.
— Не положено вам сюда, — ответил стрелец и преградил путь секирой.
— Ты чего? Не видишь, кого ведем!
— Не положено! Передавай в нашу стражу. Мы доставим.
— Ага! Сейчас! И вознаграждение заберете.
— А то, как же, — хмыкнул стрелец. — Вознаграждение нам не помешает.
— Пропускай, давай! — неожиданно подал голос из-за спины рябого Грига — здоровенный детина, тот самый у кого лоб распух от удара Василия и кто всю дорогу молчал угрюмо. — Пропускай. Или не слышал приказ князя пущать беспрепятственно к нему всех, кто весть несет о пришельцах. А мы их споймали и самих ведем. Пропускай, а не то сами войдем!
— Да прибить их на месте надо! — раздались возгласы из толпы. — Больше двадцати наших положили!
— Не велено! А ну отойди назад! — рябой развернулся и дал автоматную очередь вверх. Толпа отшатнулась.
— Ладно, хватит шутковать, — лениво произнес второй стрелец и открыл ворота. — Опусти пушку и проходи.
— Давно бы так, — проворчал рябой и толкнул Василия в спину. — Не задерживайся, дескать.
Ворота открылись. За ними двор широкий. Дорожка из каменных плит ведет к высокому крыльцу. Поднялись по ступеням к парадной двери. Здесь тоже стрельцы стоят. На этот раз пропустили беспрекословно. Дверь даже открыли. За дверью широкая лестница наверх ведет. В конце лестницы, возле высокой закрытой двери ещё пара стрельцов с карабинами стоят.
Поднялись наверх. Возле двери остановились.
— Доложи, что пришельцев привели, — в приказном тоне заявил рябой. Один из стрельцов скрылся за дверью, через минуту вышел обратно.
— Дозволено. Заходи.
Пленники шагнули в открытую дверь. За дверью оказалось просторная комната. Стены бревенчатые. Вдоль правой стены высокие окна через цветные стекла радужный свет пропускают. Вдоль левой стены пять фигур в ряд стоят. В камуфляжную форму одеты. С «калашами» наперевес. Охранники.
— Стоим, — цыкнул за спиной рябой. Пленники остановились. Охранники на них не без интереса косятся, а сами по стойке смирно стоят. В стене, напротив распахнулась дверь. Василий её, поначалу, не заметил. В дверь быстрой походкой человек вошел. Роста невысокого. Волосы длинные на плечи спадают от прямого пробора. Золотистой диадемой перехвачены на голове. Ну, прямо как у Бакоты. Только у этого волосы черные, как смоль, и глаза черные. Бородка клинышком. Усики тонкие. Губы плотно сжаты. Лет за сорок ему. Рубаха на нем косоворотка красного цвета. Василий не разбирался в тканях. Но по всему видать, что не дешёвый материал. Шелк вроде как. Штаны черные в сапоги заправлены. Сапоги не кирзовые и даже не хромовые. В гармошку сапоги. Яловые, похоже. Остановился вошедший в нескольких шагах от пленников и глазами их пожирает. Молчит. Чего молчит-то? Немой, что ли?
— Это ты и есть Парамон? — без церемоний спросил Василий и тут же получил прикладом по почкам.
— Не надо нервничать, Федор, — негромко произнёс вошедший. — Они же не знают, что меня надо называть не иначе, как князь. И ещё они не знают, что в гостях надо себя вести прилично. По незнанию немного здесь нагадили. Но это дело поправимое. Итак, гости моей земли, зовите меня не иначе как князь. Здесь я закон. Ты, Федор, ступай со своими ребятами. Награжден будешь щедро. А мы здесь разберемся.