– Я насчет сейфа.
Голос был грубый, хриплый, с неизвестным акцентом. Ноланд отворил дверь и поздоровался. Без искажающего эффекта дверного глазка незнакомец выглядел еще более коренастым, при этом не уступал Ноланду в росте. Напахнуло потом и техническим маслом.
– Я пришел к Альфреду Бремеру. Кто вы? – сказал он.
– Ноланд Бремер, племянник, я в курсе дел. А как ваше имя?
– Капкан.
Вернулся дядя и поспешно отставил поднос.
– Наконец-то! Рад вас видеть. Хотите чаю?
– Нет. Посмотрим на сейф, – сказал Капкан, постреливая глазами по сторонам. Взгляд задержался на сигнальном шнуре сбоку от каминной полки: дерни за него – и через пару минут явится городовой.
Втроем они спустились в подвал. Ноланд щелкнул рубильником, лампочка осветила кирпичную кладку стен, медные трубы и сейф, застывший в углу.
Капкан что-то заурчал и двинулся вперед, потирая ладони. Осмотрев сейф со всех сторон, он привстал на цыпочки, чтобы заглянуть наверх. Толстые пальцы с грязными ногтями ласково пробежались по холодному металлу. Он оглянулся через плечо и сказал:
– Шедевр!
– Весьма лестная оценка, – сказал Альфред, – но что насчет замка?
Капкан промолчал и продолжил изучение. Из-за пазухи плаща вынул стетоскоп, привычным движением надел дужки и приложил воронку рядом с кодовой панелью. В наступившей тишине раздавалось только его тяжелое сопение. Чуткие пальцы последовательно прокрутили все четыре валика. Подергав ручку, взломщик что-то пробурчал на иностранном языке. Ноланду послышался альтурус, что объясняло скупость фраз и редкий акцент. Наконец Капкан отстранился от сейфа и сказал:
– Открою. Двести талеров предоплатой.
Дядя ахнул:
– Немыслимо! С чего такая цена?
– Во всем Баргене никто не справится с этим замком. Только я.
– Послушайте, у меня таких денег нет. Я предлагаю вам десять процентов от ценностей, которые найдутся внутри. Сумма может оказаться даже больше двухсот талеров!
Капкан задумался, мясистые пальцы с минуту теребили бороду. Качая головой, он сказал:
– Нечестная сделка. Не все возможно поделить, не все возможно продать. А такой контейнер – не для монет.
– Что же вы хотите за взлом? – спросил Альфред. – Наличности у меня нет.
– Половину содержимого. Не меньше.
– Было ошибкой обратиться к вам. Это грабеж, – сказал дядя, побледнев.
– Ха! – рявкнул Капкан, – Бремер был известным ученым – внутри может лежать любой хлам. Даже на моих условиях я рискую. Вдруг там хаммадская мумия? Что мне достанется – голова или ноги?
Ноланд одернул лацканы пиджака и шагнул к сейфу. От Капкана шел жар, словно от парового котла, запах пота и машинного масла усилился. Посмотрев в черные глаза, по прежнему цепкие и без толики разыгранного негодования, Ноланд сказал:
– Теодор Бремер не был, а есть великий ученый! Мумий он в подвале не хранит. И будет вам известно, что хаммадских мумий не бывает. Бальзамирование практиковали только в южном Нааре, где люди поклонялись умершим Кха, тогда как в Хаммаде никогда не…
– Тогда что внутри? – отмахнулся Капкан. – Сейфом вообще пользовались?
Ноланд смутился.
– Это старинное изделие с секретом, – продолжил Капкан, – как знать, открывал ли его сам Бремер?
– Теперь вы заявляете, что даже владелец не мог открыть его! – воскликнул дядя Альфред, – откуда такая уверенность в собственных силах?
– Двести талеров предоплатой или половина содержимого, – сказал Капкан, – или я ухожу.
– В таком случае, всего доброго. Мы справимся сами – просто распилим его, – сказал дядя.
Капкан молча направился к выходу. Уже в холле он обернулся и сказал:
– Вы знаете, из какого сплава этот контейнер?
– Нет, – сказал Ноланд, – из какого?
– И я не знаю. А я работал со всякими металлами, – сказал Капкан. Повернувшись к Альфреду, он добавил: – Вам никогда не распилить его, никогда.
– Теперь это наше дело! – воскликнул дядя, но взломщик уже вышел за дверь.
Через два дня дядя засобирался в Эббу. План был прост: распродать остатки товаров по оптовой цене и закрыть компанию. Вырученных денег должно было хватить на покрытие части долгов и два-три месяца скромной жизни. Поездка обещала затянуться дней на десять.
Ноланд оставался в особняке за главного, правда, все обязанности сводились к созданию видимости, что дома никого нет, – так Бремеры предполагали избавиться от визитов кредиторов. Те приходили несмотря на подписанный Альфредом график выплат, коему он неукоснительно следовал.