Отвечеряв вместе с воеводами и тысяцким, которые тоже заметили изменения в войске, а потому подобрели, Кирилл сел на лежанку, медленно расстегнул корзно и бросил его тут же, на сундук. Скинул кожух, сапоги и в оставшейся одежде лёг. Попытался устроиться поудобнее, но походная лежанка нынче словно была набита иголками. Да и постель в замке сейчас вряд ли показалась бы ему более мягкой.
Лагерь понемногу засыпал, только время от времени перекликались дозорные. Ветер снаружи, весь день тихий и едва ощутимый, завывал всё сильнее, трепал холщовые стены шатра, норовил пробраться в каждую щель. Снежинки тысячами мелких крупинок били по поверхности, наполняя воздух еле различимым шелестом. Он становился всё громче и громче, пока не начал вызывать отвращение, точно сотни насекомых ползали вокруг.
Кирилл ещё долго прислушивался к тому, что происходит в лагере, пока его не накрыла тяжёлая дремота. Отрывки странного сна замелькали перед глазами, словно врываясь в распахнутое ветром окно. Сначала прозрачные, а затем осязаемые, наполненные светом давно прошедших лет. Пытаясь уследить за ними, Кирилл всё больше путался в одолевающих его образах. Яркие картины из детства переплелись с очертаниями ариванских домов и бескрайних северных просторов. Он как будто вновь проживал свою жизнь, вспоминал то, что видел когда-то.
Внезапно зыбкие образы потемнели, подёрнулись дымкой и отступили. Теперь на холме, опоясанном блестящей змеёй реки, стояли девять идолов. Но не те, которых он когда-то приказал возвести в Кирияте. Древнее, окруженное кривыми, разлапистыми соснами капище казалось выше и старше их. От него исходил страх народов, чтущих Богов, словно дубовые идолы были пропитаны им. Дерево потемнело от непогоды и времени, но лики их были чёткими, словно вырезанные вчера. Люди копошились вокруг, подкапывали у основания, укладывали дрова и хворост. Лишь один человек наблюдал за кипящей вокруг работой со стороны. Кирилл не видел его лица. Незнакомец стоял поодаль, сложив руки за спиной и его тёмно-красный плащ трепал ветер.
Когда суета улеглась, кто-то поднёс незнакомцу факел; тот медленно обошёл вокруг каждого идола и поджёг их. Огонь расходился неохотно, лениво охаживал жадными всполохами основания божеств, поднимаясь всё выше. Темнота вихрем закручивалась над горящим капищем, сливалась с низкими седыми тучами; вороны с громким, наглым карканьем слетались к нему и кружили, как крупицы пепла у костра. Дымом заволокло всё вокруг, а когда он рассеялся, на месте капища уже стоял огромный каменный замок. Он намного превосходил по размерам замок в Кирияте.
Серые гранитные глыбы, из которых он был сложен, озарялись восходящим солнцем. Стяги с неразборчивым гербом то вскидывались, подхваченные ветром, то опадали. Медленно выползал из-за окоёма диск светила. Его заливало багрянцем, словно кубок — ариванским вином. Горели тем же светом разодранные на куски тучи. Стены замка, будто омытые кровью, оплывали расплавленным воском, растекались вниз по холму, окрашивали воды Нейры. Трава жухла под тягучими потоками, дымилась, земля вздрагивала от боли, пронизывающей её точно хворого человека.
Чужое дыхание послышалось сзади, и тяжёлая рука огладила по спине. Остановилась под левой лопаткой Кирилла, словно примериваясь. Казалось, ещё чуть-чуть и последует удар ножом, но время шло, вытягивая жилы, но ничего не происходило. Хотелось высвободиться из вязкого плена сновидения, но оно закончилось само, оборвалось, как верёвка от чрезмерного усилия. Вязкой тяжестью навалилось утро. Ночь напоминала о себе засевшими в памяти рваными образами, заставляя поверить в то, что всё же была.
Вместе с блеклым светом позднего зимнего восхода лагерь накрыла жестокая непогода. Остервенелый ветер рвал закреплённый завязками полог шатра и качал его, будто силясь вот-вот выдрать из земли колья. Внутри было промозгло, и даже разведенный огонь не помогал прогнать холод. Кирилл закрыл глаза ладонью, отказываясь мириться с тем, что нужно вставать. Сон не принёс отдыха, а только вытянул силы. Гомон громко матерящихся сквозь завывания ветра и скрип сосен кметей заполнял лагерь. Хлопали палатки и шатры, гремели посуда и оружие, лошади фыркали, снег скрипел под ногами проходящих мимо людей.