Выбрать главу
* * *

В такое тревожное время боярин Держигость расставил дозоры, и приближение Лютомеровой дружины обнаружили заранее. Когда она, уже в густых сумерках, приблизилась к городцу Доброхотину, у ворот вала их уже встречал сам Держигость и его люди: родичи боярина и старейшины селища. Немало народу толпилось поодаль: всем хотелось знать, кто приехал и что теперь будет. Но поскольку дружина пришла с верховий Угры, вражеской она быть не могла и народ не испугался.

Боярин Держигость был еще не старый, моложе сорока, крепкий мужчина с продолговатым лицом, основательными чертами и густой бородой. На нем был хороший кожух, крытый крашеной желтовато-бурой шерстью, а за тканый пояс он засунул топор в кожаном чехле – не столько ради надобности, сколько ради успокоения народа.

– Будь жив вовек, Вершиславич! – Узнав Лютомера, он пошел навстречу. – И ты, Богорад! Да вы никак знали, если целой дружиной снарядились?

– Что у вас слышно? – Лютомер подошел к нему. – Встретили твоего отрока: говорит, смолянский князь войной идет?

– Войной не войной, а Верховражье он с боем взял, – кивнул Держигость. – Прибежали к нам вчера в ночь люди оттуда.

– Что за люди? Показывай.

– Да ваши же! – усмехнулся Держигость. – Родичи.

– Наши родичи? – не поверил Богорад. – Они-то здесь откуда?

– Вам виднее. Княжий родич Толигнев и жена меньшая Вершинина. Жену-то я впервые вижу, а Толигнева давно знаю.

– А ну… – Богорад переменился в лице.

С одной стороны тянулись дворы селища, где и жили доброхотинцы, а с другой темнели валы городца. Держигость повел пришедших за вал, в длинную избу-обчину, где уже устроились беженцы из Верховражья. Людей там было немало: десятка два. Горело несколько лучин. Войдя, Лютомер сразу увидел среди сидевших у стола старого знакомого – Толигу. Тут же рядом кто-то охнул; Лютомер обернулся и обнаружил Замилю.

– Вот вы где! – закричал Богорад, устремляясь вперед. – Толига! Сукин ты хрен! А мы гадаем, куда тебя и бабу встрешники унесли! Что, и Хвалис здесь где-нибудь?

Он огляделся, но смуглого лица второго Вершининого сына не приметил.

Толига в изумлении встал, переводя взгляд с одного знакомца на другого. Замиля тоже вскочила и прижалась к стене. Рукой она прикрыла нижнюю часть лица, словно пытаясь сдержать крик, в больших черных глазах плескался ужас.

Обе стороны были потрясены этой встречей: увлеченные последними событиями и мыслями о смолянах, друг о друге они забыли.

– Как ты сюда попала? – воскликнула Лютава и снова огляделась. – А Мируша где?

– Где Хвалис? – Лютомер подошел к Замиле ближе, и она сделала такое движение, будто надеялась всползти по стене под кровлю. – Вы ведь поехали к нему? – Он перевел взгляд на Толигу.

– Откуда они здесь взялись? – Богорад посмотрел на Держигостя.

– Говорю же: из Верховражья приехали. Эти – дня три назад, а Трескун со своими – вчера к ночи. Он и сказал, что там битва была. А вы и не знали?

– Хвалис в Верховражье? – спросил Лютомер у Толиги.

– Нет, – наконец подал голос тот. – Нет его там.

– А где?

Тут Замиля опомнилась.

– Я не знаю, я ничего не знаю! – громко запричитала она, будто хотела быть услышанной всем Доброхотином. – Горькая моя судьба! Мой несчастный сын! Я не знаю, не знаю, где он сейчас! Я искала его! Я пустилась искать его, потому что мой муж не мог… стал опасен… мог погубить меня, а где искать защиты бедной женщине, как не у своего сына, единственного мужчины, который жалеет ее! Мой сын! Где же ты? Приди и защити твою мать, которой везде грозит гибель!

Она закрыла лицо руками и разразилась громкими пронзительными рыданиями.

– Прекрати! – резко осадил ее Лютомер, и хвалиска замолчала. – Толига! Вы из Верховражья? Что там происходит? Это вы рассказали, что смолянский князь Зимобор разоряет нашу землю?

Лютомер и Богоня прошли к столу и сели. И Толига наконец рассказал, что случилось. Он и правда привез Замилю с дочерью в Верховражье, где надеялся найти Хвалиса. Но позже Хвалис уехал, а вскоре после того пошли слухи о приближении по Жижале полюдья нового смолянского князя, который сам пришел за данью туда, где всегда собирали ее только угрянские князья. С низовий Жижалы приехали беженцы, искавшие защиты у Оклады и тем самым его предупредившие. Кое-кто из этих людей явился сюда вместе с Толигой, и Лютомер сам выслушал их. По их словам, смолянский князь брал именно столько – двадцатую часть от их годовых прибытков, сколько ему и причиталось. Только собирал свою долю сам, не дожидаясь, пока ему ее привезут в Смолянск, и попутно угрянам приходилось давать корм его дружине. Тем, кто подчинялся добровольно, смоляне зла не делали. Тем не менее Оклада отверг требования и решил затвориться в городце. Видя такой оборот дела, Замиля потребовала, чтоб ее снова отвезли к сыну. И Толига быстро согласился, понимая, что у Оклады не много надежд устоять против целого смолянского войска, и вовсе не желая оказаться запертым в городце. Поэтому Замиля вновь пустилась в путь, прихватив самое ценное из своего добра. Амиры с ней не было – девушку оставили в семье Оклады в знак того, что «молодой князь Хвалислав» не отказывается от уговоров.