Так с тех пор и живем — по факту уже почти два года. Асти как та собака на сене — и сама не ам, и вам не дам. Я-то со всей душой, чувства со временем, такое ощущение, все больше крепчали, видимо, в силу запретности плода. А она ни в какую. Даже от отчаяния Свена попытался привлечь. Уж на что тот упрямый и за кровиночку кого хочешь порвет, но даже он посоветовал не париться и дать ей перебеситься. И это родной отец, больше всех заинтересованный в счастье единственной дочери! Тогда-то я и осознал окончательно, что в данном случае переупрямить упрямицу не получится. А как повернуть ситуацию таким боком, чтобы она сама передумала, я не имел представления. Видимо, плохо меня этому искусству Грег Слоун обучил. В итоге я пришел к выводу, что ничем в этой ситуации любимой (?) помочь не в силах — хочет заниматься самоистязаниями, ну и флаг в руки. Мне же оставалось только пожалеть девчонку. Ну и по возможности не усугублять ни ее, ни свое положение. Это, кстати, тоже на собственном опыте прочувствовал — как-то раз заупрямился и не дал затянуть себя в каюту. Так она потом неделю ходила мрачнее тучи. Думал, или Алиску пристукнет, или с собой что-нибудь сотворит. Но вроде отпустило. А я решил до крайностей больше не доводить. Впрочем, Мак со свойственной ему циничной прямолинейностью обозвал меня болваном и посоветовал быть мужиком, что в его понимании означало немедленное овладение предметом воздыханий, невзирая на оного предмета чаяния. Потому как «… бабы только и могут, что мозги нашему брату сношать». Убедившись же, что внушение действия не возымело, заклеймил меня тряпкой и зарекся лезть в амурные дела. Тем более что его они никаким боком не касались — наша старая каюта находилась теперь в его полном распоряжении.