— Пульс есть, хоть и слабый. Думаю, недолго протянет. Все тело посечено осколками. Железа много в себя поймал. Кровопотеря большая. Кости переломаны. Точно — не жилец!
— А это не твое дело! — оборвал неторопливый говорок чей-то резкий голос. — Кому жить, кому умирать, решать богу, а не тебе. Твоя задача дать человеку шанс. Так что грузи его и дуй в батальон, там новый госпиталь развернули. Ты прав, раны тяжелые. Но кто его знает? Чудеса разные бывают. Чего встал? Хватайся за носилки. Когда-нибудь и тебя также понесут. И моли бога, чтобы тот, кто найдет твое тело, не стал сомневаться в том, стоит ли тебя спасать. Вперед, гнилая кость!!!
* * *Зубр приехал в свой загородный дом, мрачный и злой и первым делом вызвал начальника своей службы безопасности — Рохлю. Тот вошел сразу, как только шеф отослал секретаршу.
— Что случилось?
— Неприятности, — Зубр прошелся по кабинету, мрачно поглядывая в окно. — Пахан прислал черную метку.
— Это еще что такое?
— Обещал «Учителя» к нам направить…
— Учителя?
— Учителя, чтобы жизни меня поучил. Так и сказал — он тебя жизни научит.
— Ясно, — кивнул Рохля. — Наведу справку, что это у него за академик такой появился. Но если Пахан сказал, а в последнее время у вас с ним не очень складываются отношения, то игнорировать такое не стоит, придется пожить какое-то время в режиме строгой безопасности. Соберу ребят, установим дополнительные посты и камеры, так что встретим этого профессора, как положено.
— Учителя.
— Пусть так, а вот после того, как отобьемся, пошлю Пахану своего преподавателя, есть у меня один, в подброшенную монету попадает с двадцати метров. Снайпер от бога. Место ему подберем, откуда Пахана снимет одним выстрелом.
— План одобряю, только ребят для защиты дома немного берешь.
— Двадцать мало? — Рохля удивленно поднял брови. — Нам больше не прокормить, придется повара нанимать.
— Бери кого нужно, я тут немного поспрашивал про этого учителя, он у Пахана недавно, но все говорят, что тот настоящий мастер. Слышал о резне на Ленинградке? Говорят — его работа…
— На Ленинградке? — Рохля вопросительно поднял брови. — Так же вроде непонятка, никто толком ничего не знает. Есть информация, что кто-то сам своих перемочил, крыша у него поехала что ли…
— Такова официальная версия, — вздохнул Зубр. — Только Пахан сказал, что это он Учителя посылал на Ленинградку «Слона» жизни учить…
— Мог и соврать.
— Только в этот раз не врал, слишком серьезно сказал — по-деловому. Ты же знаешь, за такой базар отвечать придется.
— Ну, если так, тогда вызовем ребят из резерва, там у меня человек тридцать болтается, пока мелкими делами занимаются, проверку проходят. Полсотни хватит? Надеюсь, этот Учитель не с армией сюда придет?
— Не знаю, не уверен, — Зубр мрачно побарабанил по столу. — Может, хватит, а то и нет. Пахан, говорят, за последнее время окончательно приборзел, никого не боится. Всем говорит, теперь у него своя школа, и мы ему не указ.
— Дом тройным кольцом опояшем, мышь не проскользнет. Наставим камер, сигнализацию на заборе установим, пулеметы прикупим, есть у меня один знакомый барыга…
— Хорошая идея, — кивнул Зубр. — Тебе сколько времени на все про все понадобится?
— Часа четыре…
— Пахан дал подумать до утра.
— Завтра у нас будет не дом, а крепость.
— Действуй, а то поздно будет. Я хоть не трус, но после того как послушал разговоры о том, что на Ленинградке произошло, побаиваться стал. Уж слишком крутой замес. Тридцать бойцов оборону держали, всех положили, а с другой стороны ни одного жмурика, а ты говоришь — двадцать хватит…
* * *Кот — по паспорту Влад Котов, почувствовал за собой слежку пару дней назад. Сначала решил, что ему показалось. Город большой, чувства вполне могут дать сбой, оттого что энергетика здесь скверная, исходит она от бетонных и кирпичных домов, от земли, которая не может дышать, потому что закрыта щербатой коркой асфальта, и от прокопченного неба, в котором и воздуха-то не осталось — один смог.
Неправильно город поставили — не на том месте, отсюда все его проблемы.
Раньше старики решали, где дома строить, без их разрешения даже простой бревенчатый пятистенок ни один мужик не смел ставить. До сих пор разрешенные ими дома стоят, люди живут и прекрасно в них себя чувствуют.
А сейчас строят повсюду, где имеется свободное место, и то, что жить в этих домах и городах тяжело и страшно, никого не волнует.
Поэтому и самоубийств много, болезней разных, чахотка, например, из таких районов никогда не уходит, несмотря на множество новейших лекарств.