– Ты веришь ему? – спросил я.
– Боюсь, придется поверить. Мы расспрашивавши в каждом доме, допросили даже двух ребятишек. Но не нашли ничего, ничего не слышали. Однако...
– Что "однако"? – подтолкнул его я.
– Я посмотрел на карту, – зевнул он. – Виральто находится на боковой дороге, которая никуда не ведет. Но если подъезжаешь к повороту на Виральто и едешь по ней прямо, не сворачивая, то дорога идет в горы, и, хотя ее хорошей дорогой не назовешь, она все же пересекает Апеннины и спускается к Флоренции. Над Виральто есть место, где прежде стоял замок, но теперь там отель. Туда приезжают погулять и полюбоваться горами. Может, синьорина Ченчи не расслышала всего, может, это был час до Виральто, а потом еще куда-то? Завтра, – он вздохнул, я не на дежурстве. Но я все равно буду заниматься делом. Я поеду в тот отель и устрою им сирокко.
– Пошли кого-нибудь из своих людей, – предложил я.
После некоторого молчания он сухо произнес:
– Я дал указания, чтобы никто не работал по этому делу без моего персонального участия.
– А...
– Я перезвоню завтра, если хочешь.
– Завтра я буду тут от четырех до полуночи, – с благодарностью сказал я. – Потом звони мне домой.
***
Утром в субботу мне позвонила Попси, как раз тогда, когда я слонялся по квартире, пытаясь не обращать внимания на кучу несделанных домашних дел.
– Что-то случилось? – спросил я, уловив в ее голосе что-то не то.
– Вроде того. Мне нужна ваша помощь. Можете приехать?
– Сейчас или подождет до завтра? Я в четыре доложен быть в офисе.
– В субботу? – удивленно спросила она.
– Боюсь, что так.
Она помедлила.
– Алисия вчера не ездила с группой из-за головной боли.
– О... а сегодня?
– Сегодня ей не хочется. Понимаете, – резко добавила она, – я бы сказала, что сама мысль об этом пугает ее, но почему, вы же видели ее верхом? – Я ясно услышал в ее голосе легкое раздражение и искреннюю тревогу.
Я не сразу ответил, и она требовательно спросила:
– Вы здесь?
– Да. Я думаю. – Я помолчал. – Она боится не лошадей и не верховой езды, это очевидно. Значит, ее, возможно, пугает... не думаю, что это верное слово, но сейчас другого в голову не приходит... она боится быть запертой, не иметь возможности убежать... или быть в группе. Что-то вроде клаустрофобии, даже на открытом воздухе. Может, именно поэтому она не хотела прежде ездить в группе, но в одиночку чувствовала себя в порядке, когда мы были там, наверху, в Даунсе.
Она подумала, затем сказала:
– Может, вы и правы. Она вчера явно была не в духе... полдня просидела в своей комнате, избегала меня.
– Попси... не давите на нее. Вы очень ей нужны, но сейчас надо, чтобы кто-то просто был рядом... и ничего не требовал. Скажите ей, чтобы не пыталась ездить с группой, пока не сможет с собой справиться. Скажите, что все в порядке, что вы рады ей, что она вольна делать что хочет. Ладно? Сможете? А я приеду завтра утром.
– Да, да и да, – вздохнула она. – Я очень ее люблю. Приезжайте к ленчу и махните вашей волшебной палочкой.
Пучинелли позвонил поздно вечером. Новости были разные – хорошая, плохая и никакая.
– Синьорина была права, – начал он весьма довольным тоном. – Ее увезли за Виральто, в отель. Мы поговорили с управляющим. Он сказал, что ничего не знает, но мы можем обыскать все надворные постройки. Их много, в основном они используются под склады, но прежде тут жили слуги, держали гужевых лошадей и домашний скот. И в одном из старых сеновалов мы нашли палатку! – Он помолчал ради пущего эффекта, и я поздравил его. – Она была сложена, но, когда мы ее развернули, оказалась как раз подходящего размера.
Зеленые брезентовые стенки, серый пол, как она и рассказывала. На сеновале пол был дощатый, в него были вбиты крюки для растяжек палатки. – Он помолчал. – Думаю, в пригородном доме они привязывали веревки к мебели.
– М-м-м, – одобрительно протянул я.
– Сеновал стоял на заброшенном конюшенном дворе неподалеку от кухни отеля. Оттуда, наверное, и доносился, запах печеного хлеба... отель сам выпекает хлеб.
– Потрясающе, – сказал я.
– Нет, ничего потрясающего. Никто ее не видел. Никто ничего не говорил. Склады отеля находятся в том же дворе, там огромное количество хозяйственных принадлежностей, еще холодильники для овощей для мяса, большой морозильник... К этим складам каждый день привозят грузы в фургонах. Мне кажется, синьорину могли привезти в фургоне, и никто не обратил на это внимания. За отелем столько строений и внутренних двориков... гаражи, склады садового инвентаря, мебели, которой сейчас не пользуются, сараи, набитые ненужным барахлом, которое прежде было в старом замке, старинные кухонные плиты, старые ванны – словом, хлама на целую городскую помойку. Там хоть месяц можно прятаться. Никто не найдет.
– Значит, с фотороботом не повезло? – спросил я.
– Нет. Никто его не знает. Никто вообще ничего не знает. – В голосе Пучинелли звучали усталость и уныние.
– Все равно, – сказал я. – Палатку же ты нашел. А это означает, что один из похитителей знает этот отель очень хорошо, поскольку такой сеновал случайно не найдешь.
– Да. – Он помолчал. – К несчастью, в "Вистакларе" останавливается и работает довольно много народу. Может, один из похитителей прежде останавливался тут или работал.
– "Вистаклара"... это название отеля? – спросил я.
– Да. Прежде тут в конюшне были лошади, но управляющий говорит, что они больше их не держат, поскольку слишком мало народу желает ездить верхом по холмам. Гости предпочитают играть в теннис.
Лошади, рассеянно подумал я.
– Как давно они держали лошадей?
– Еще до этого управляющего. Могу спросить его, если хочешь. Он сказал, что конюшня была пуста, когда он начинал тут работать, а это около пяти лет назад. С тех пор там так и было пусто. Ничего не хранили – на случай, если вдруг верховая езда по выходным снова станет прибыльной.
– Маршруты верхом на пони, – сказал я.
– Что?
– Верховая езда по холмам на пони. Очень популярна в некоторых районах Британии:
– А.... – без энтузиазма протянул он. – Короче, когда-то там были конюхи и инструктор, но теперь вместо этого у них теннис... И он не узнал никого из бандитов на фотографиях.
– Это большой отель? – спросил я.
– Да, вполне. Гости приезжают в основном летом – там прохладнее, чем на равнине или на побережье. Сейчас там из обслуги тридцать восемь человек, не считая управляющего. В отеле сто комнат для гостей. И ресторан с видом на горы.
– Дорого берут?
– Не для бедных,. – сказал он, но и не для принцев. Для людей с деньгами, но не для элиты. Несколько человек там завсегдатаи... в основном пожилые люди. – Он вздохнул. – Сам видишь, я задавал много вопросов. Но ни один, сколько бы он там ни проживал или ни работал, никакого интереса к нашим снимкам не проявил.
Мы еще немного поговорили об этом, но так и не пришли ни к какому выводу, разве что Пучинелли решил попробовать завтра побеседовать с разговорчивым бандитом о "Вистакларе". А на другой день, в воскресенье, я поехал в Ламборн.
К тому времени Алисия уже две недели как была свободна. Она даже накрасила розовым лаком ногти. На душе у нее явно полегчало, думал я.
– Вы сами покупали лак? – спросил я.