– Конечно, конечно, – гость откинулся в кресле. – Ваше беспокойство вполне понятно. О себе я могу доложить абсолютно все, но вряд ли вам будет это интересно: мне пятьдесят два года, образование высшее, преподаю в медицинском техникуме, женат, имею сына… Дело в том, что много лет назад, впервые получив доступ к Интернету, я имел неосторожность разослать свое «резюме» куда только можно. Некто откликнулись, попросили заполнить несколько анкет довольно странного содержания и сообщили, что моя кандидатура их устраивает. А потом мне предложили связаться с неким журналистом и уговорить его прекратить разрабатывать тему «Лох-Несского чудовища». Причем именно уговорить – убедить без всякого подкупа, шантажа и угроз. Информация для этого мне была предоставлена. К собственному своему удивлению, задание я выполнил и вскоре обнаружил в почтовом ящике конверт со сберкнижкой на свое имя. Сумма и сейчас выглядела бы неплохо, а тогда казалась просто сказочной. С тех пор так и пошло – один-два раза в год. Разумеется, мне было интересно, кто стоит за именем «Максим», взятом в кавычки, которым подписываются сообщения. Однажды я задал этот вопрос своим контрагентам напрямую и получил ответ, который только что вам процитировал.
Гость замолчал, Турин и Варов встретились взглядами:
«Врет?» – шевельнул бровью Николай.
«Не похоже», – чуть прикрыл веки Варов.
«Может, припугнуть?» – покосился на Женьку Турин.
«Пока не стоит», – едва заметно качнул головой Варов.
– Ну, хорошо, – уже вслух сказал Николай, – к этой теме мы еще вернемся. В чем же заключается нынешнее, как вы выразились, поручение?
Женька открыл глаза и успел поджать ноги, спасая их от набежавшей волны.
Проснулся он в той же позе, в какой и уснул, – полулежа между камней на тонкой подстилке из травы и веток кустарника. Только «вчера» это был склон сопки посреди Мамонтовой степи, а «сегодня»…
Сейчас он сидел на крохотном пятачке галечного пляжа у подножия почти отвесной скалы, а перед ним до самого горизонта расстилалось зеленовато-серое море. Точнее, зеленоватая вода была видна лишь вблизи, а дальше плавающие льдины сливались в сплошной массив, который где-то вдали незаметно смыкался с белесым небом.
«Ч-черт, вот это я поспал! Такого со мной еще не случалось! Правда, никогда и не пробовал ночевать в зоне перехода. Наверное, оказался в какой-то пограничной точке – на краю, так сказать, иной реальности. Что ж, впредь надо быть умнее».
Женька поднялся на ноги и привычно пропустил напряжение по мышцам: кажется, все нормально, все работает, только писать хочется. Он занялся удовлетворением своего желания, но закончить это важное дело не смог: поверхность воды незаметно поднялась и выпустила на пляж новую волну – совсем не страшную, мелкую и прозрачную. Она прошла до самой скалы, приподняла его подстилку и тихо потянула в море, оставляя на гальке ветки и пучки травы, сорванной в другом мире. Женька шарахнулся, спасая от воды свою обувь, и вдруг сообразил, что деваться-то ему некуда!
«Та-а-а-к! Шутки кончились! Получается, что я оказался на берегу всего пару минут назад – прямо перед тем, как проснулся, или… Или я тут уже давно, но идет прилив!»
Женька забегал взглядом по камням: «Те, что рядом, покрыты какой-то бурой слизью, они явно уходят под воду. А скала? Тут тоже водоросли, слизь…» Он не сразу понял, куда нужно смотреть, а когда понял, сердце тяжко ухнуло в груди, а в желудке стало как-то противно: верхняя граница прилива четко угадывалась на высоте метров двух от воды, и никаких трещин или уступов выше этого уровня видно не было.
«Рюкзак за спиной, ножи на месте, одежда в порядке, ноги пока сухие, ветра нет, температура воздуха чуть выше ноля по Цельсию, ел последний раз вчера: что делать-то? Хорошо хоть один, и никого спасать не надо, только себя. Осмотреться бы – отсюда же ничего толком не видно!»
Прежде чем следующая – более глубокая – волна накрыла пляж, Женька успел влезть на осклизлую верхушку ближайшего камня. Рядом торчал еще один, чуть крупнее, а дальше в сторону моря из воды выступала целая плита с довольно ровной поверхностью: «Вот куда надо!» Прыжок, в общем, получился, но, приземляясь, он поскользнулся, плюхнулся задницей в мелкую лужу и вскочил, отряхивая воду с меховых штанов: «Успел. Вроде пока сухой! И что мы имеем?»
Отсюда до скалы было метров пять-шесть, и обзор открывался метров на сто в обе стороны. Выглядело это все совершенно безнадежно, и Женька принялся себя утешать: «Стена как стена, из гранита, кажется. Если правильно выбрать место, то подняться, наверное, можно. Тут, собственно, отвес-то идет метров двадцать-тридцать, а дальше обычный склон, крутой, конечно, но проходимый. Вот только лезть надо с воды, точнее, из воды. В мокрой одежде?! Или голым? Полазишь тут голым, как же… Или зацепиться где-нибудь и дождаться отлива? А когда тут отлив? Через час или через неделю? Вон там, кажется, уступчик почти в ладонь шириной, а чуть выше ямка такая – как раз для пальцев… Но срываться нельзя – обратно уже не вылезти».
Вода, медленно опускаясь и поднимаясь, обтекала плиту, мелкие льдины двигались вдоль берега. «Это приливное течение, – сообразил Женька. – Значит, будет сносить, особенно если плыть в одежде».
За свою короткую жизнь он видел смерть множество раз и боялся ее не сильно. Тем не менее отказаться от борьбы, даже не имея шансов на успех, он считал ниже своего достоинства. Ему хотелось верить, что в данном случае хоть какой-то шанс у него все-таки есть…
Льдина появилась внезапно: только что, кажется, ее не было, и вот уже слева возле скалы целое ледяное поле – метров восемь на десять. Оно тихо двигается вперед и цепляет краем торчащие из воды камни.
Сначала Женька подумал, что плохой берег, пожалуй, все-таки лучше, чем даже хорошее море, а потом представил себя висящим на скале над прозрачной ледяной водой. Представил и… шагнул на зернистую поверхность. Льдина, кажется, даже не заметила его присутствия.
Часа два она плыла вдоль отвесной гранитной стены, не приближаясь к ней и не удаляясь. А потом стена вдруг кончилась. В первый момент Женьке показалось, что он очутился в открытом море, но это было не так, точнее – не совсем так. Справа действительно было море – спокойное, бесконечное, с редкими льдинами, а вот слева… Слева за мысом, из-за которого выплыла льдина, открылась большая бухта или залив. Женька вытянулся, даже приподнялся на цыпочки, и стал всматриваться в далекий берег.
Бухта была шириной километров пять и уходила в глубь материка километра на два. На этой широкой плоской равнине тут и там лежали льдины. Где-то посередине между далеким коренным берегом и его льдиной с трудом угадывалась граница воды.
«Похоже, это такая большая-большая отмель, которую заливает приливом. А вдали, на берегу, что-то… Уж не дым ли? Костер?! Но далеко, как же это далеко! – Женька поежился в предчувствии удовольствия. Кое-какой опыт у него был, и он знал, что именно нужно в первую очередь беречь в холодной воде. – Придется мастерить плавки: трусы купальные, ледовый вариант – ох-хо-хо!»
Он снял пустой рюкзак, прорезал в нижней части две дырки, просунул туда ноги, не снимая штанов, и затянул горловину на поясе, заправив туда подол своей рубахи-балахона. Немного подумал, развязал шнур и выпустил рубаху наружу – так будет лучше. Потом, используя все имеющиеся ремешки и веревочки, он обвязался так, чтобы изувеченный мешок как можно плотнее обтягивал ягодицы и пах.
Долго ждать не пришлось: льдина тихо зацепилась за дно и остановилась. Следующая пологая волна слегка приподняла ее и продвинула вперед, а когда опустила, льдина сидела на дне, кажется, уже всем брюхом.