- Где портсигар? - как бы между прочим спросил он. - Тот самый.
Сердюк злобно ощерился в усмешке.
- Ищите, ищите, - хрипло проговорил он. - А найдете, так не посмеете отнять.
Больше от него ничего нельзя было добиться.
Когда вернулась вторая машина, начинало уже светать. Шофер доложил Цветкову: врачи сказали, что жизнь Откаленко вне опасности.
В Москву возвращались молча.
Утром у Цветкова состоялось короткое совещание.
- Один вопрос и одна просьба, - сказал представитель ОБХСС. - Это в связи с тем, что магазином Туликина предстоит заняться вплотную. Делец, видно, с размахом и связями. Здесь пахнет крупным хищением.
- Дело очень перспективное, - отдуваясь, произнес Свиридов. Прозвучит громко. А первая заслуга здесь группы товарища Цветкова.
И он добродушно подмигнул Федору Кузьмичу. Но тот никак не прореагировал на этот дружеский комплимент.
Лосев, сидя в углу, с неприязнью подумал: "Ишь ты! Ветер, наверное, меняется. Не иначе". Он все никак не мог прийти в себя от двух свалившихся на него в это утро известий: ранение Игоря Откаленко и непонятная поездка Туликина со Светланой на дачу. Виталий не мог дождаться конца совещания. Он уже упросил по телефону отца - профессора Лосева, крупного хирурга, поехать и осмотреть Откаленко. И еще он хотел немедленно повидать Светлану, но без разрешения Цветкова этого теперь нельзя было сделать. Виталий рассеянно слушал, что говорится вокруг, и только слова Свиридова привлекли его внимание к происходившему.
- Давайте с вопроса, - сказал в этот момент Цветков.
- Пожалуйста. В каком состоянии вы оставили дачу? Туликин может приехать туда в любой момент.
Цветков усмехнулся.
- Это мы учли. Дача в порядке. Следов обыска нет.
- А участок?
- И участок прибрали.
- Так, - заметно успокоился представитель ОБХСС. - Теперь просьба. Туликина хорошо бы пока оставить на свободе, и он ни в коем случае не должен знать, что вы арестовали этого Сердюка. Он должен быть совершенно спокоен.
- Хорошенькая просьба, - покачал головой Цветков. - Но ведь портсигар теперь у него. И вы думаете, что Туликин оставит этот портсигар себе? Да он его как можно быстрее сплавит куда-нибудь. Тут немедленно надо хватать его за руку!
Представитель ОБХСС собрался было возразить, но Цветков перебил его:
- Я вас понимаю. Если будет хоть какая-нибудь возможность, мы оставим Туликина вам. И не будем его трогать. Но пока отложим этот вопрос. Предлагаю вернуться к нему после допроса Сердюка.
- И разговора со Светланой Гориной, - торопливо вставил Виталий.
На том совещание и кончилось.
Когда все стали расходиться, Виталий подошел к Цветкову.
- Федор Кузьмич, разрешите мне поговорить с Гориной?
- После допроса.
Виталий вздохнул, но возразить не решился.
В кабинете остались он, Цветков и, к их удивлению, Свиридов.
- Ну, с удачей тебя, Федор Кузьмич, - сказал Свиридов, улыбаясь и всем туловищем поворачиваясь к Цветкову. - Опять с удачей. Знатного ты судака вытянул!
Цветков пожал плечами.
А Виталий не утерпел и ядовито вставил:
- Еще Суворов говорил: "Удача, удача, надобно когда-нибудь и уменье".
- Уменье-то есть, - махнул рукой Свиридов. - Уж чего-чего, а это есть, - и, кивнув на Виталия, добавил: - А ученые у тебя ребята собрались. Ишь, прямо из Суворова шпарит!
В это время и ввели Сердюка. Все трое сразу посуровели, оборвав разговор. Свиридов смотрел на преступника зло и чуть опасливо, Цветков устало, почти небрежно, а Виталий - с нескрываемым любопытством: такую человеческую разновидность он видел впервые, этот был поопаснее и покрупнее Косого, покрупнее всех, кого он, Виталий, до сих пор встречал.
Сердюк при входе бросил быстрый, испытующий взгляд на всех троих и опустил глаза. Узкое лицо его с покрасневшими веками и тонким, старушечьим ртом выглядело невозмутимым, и только еле заметные бисеринки пота над рыжеватыми бровями выдавали скрытое волнение. Это узкое, нездоровое лицо странно контрастировало с большим, сильным телом.
- Садитесь, Сердюк, - сухо сказал Цветков. - На вопросы отвечать будете?
- По силе возможности, - скромно ответил Сердюк. - Да ведь и так все ясно.
- Что ж, по-вашему, ясно? - спросил Свиридов так поспешно, словно на чем-то уже поймал Сердюка.
Тот покорно вздохнул.
- Убег из лагеря - это раз. Безделку всякую спер на вокзале - это два. Ну, и сопротивление власти оказал. Я, граждане следователи, и не отпираюсь.
- Это хорошо, что не отпираешься, - строго одобрил Свиридов. Значит, положение свое понимаешь.
Сердюк опять вздохнул.
- Конечным делом, понимаю.
"Уже сообразил, что про кражу у Починского мы знаем", - подумал Цветков. И спросил:
- Как познакомились с Туликиным Павлом Ивановичем? Как на дачу к нему попали?
- Да ведь как попал... - неуверенно, словно теряясь, ответил Сердюк. - Снял, можно сказать. Чистый случай. Где ни на есть, а ночевать надо было. Чистый случай, ей-богу.
Он смущенно тер корявые, загрубелые руки и, не поднимал глаз, потом униженно попросил:
- Закурить разрешите?
- Курите, - придвинул ему пачку папирос Цветков и снова спросил: - А Косова давно знаете?
Сердюк жадно затянулся, поднял глаза к потолку и, мучительно наморщив большой, с глубокими залысинами лоб, извиняющимся тоном ответил:
- Чтой-то не припомню такого. Вот если бы взглянуть, тогда да.
- Взглянете, - пообещал Цветков и снова спросил: - Раньше в торговле работали?
Сердюк охотно кивнул головой, словно радуясь, что может, наконец, ответить на что-то утвердительно.
- Именно. Продавцом... - и он назвал далекий город.
- При вас там кража была? Ювелирные изделия и прочее.
Сердюк снова охотно кивнул.
- Припоминаю. Когой-то попутало. Люди говорили, даже суд был. Всем крепко дали.
- Не всем, - усмехнулся Цветков. - До главного тогда не добрались.
- Ишь ты!..
Допрос некоторое время продолжался в том же духе: Сердюк охотно, даже подобострастно рассказывал то, что и так было известно, и осторожно обходил скользкие места. Цветков задавал вопросы деловито, спокойно и так же спокойно, почти равнодушно выслушивал ответы. Свиридов пытался было прикрикнуть на Сердюка, но тот каждый раз делал вид, что теряется и не знает, что отвечать от испуга.