— Серега, ты ведь не дурак, должен понимать, о чем речь идет. Пакетики, скорее всего, — это наркотики. А с ними связываться не просто опасно. А очень опасно! Смертельно опасно. Доход, конечно, хорошо. Но и чревато. Это такое дело, только свяжись. И на тебя сразу станут охотиться и потребители наркоты, у которых денег на эту отраву нет, и боевики конкурирующих фирм, и, конечно, милиция. Рядовые распространители наркотиков, как правило, долго не работают. Да и не живут…
Иванушкин слушал молча, кивал многозначительно, подмигивал хитро — сами, мол, с усами, понимаем, что к чему. Когда Александр замолчал, проговорил задушевно:
— Так ведь, Саня, если с умом…
— А другие, ты думаешь, собирались действовать без ума? Все думают, Серега, что именно он умнее и расторопнее всех, что неприятности у кого угодно могут быть, но только не у него. Но ведь девяносто девять распространителей из ста рано или поздно, но чаще рано плохо кончают… Так что, senhor Серега, мой тебе совет: отказывайся, если еще не поздно. Если втянешься — тебя попросту уже не отпустят. Ну а если все-таки решишься влезть в это дело — то без меня.
Иванушкин обескураженно молчал. Он давно уже сидел на финансовой мели, перебиваясь случайными заработками. Знал, что и у Александра с деньжатами напряженка. И потому никак не ожидал, что Харченко будет настолько категорически против предложенного варианта подработки. К мнению друга Иванушкин всегда прислушивался и потому теперь не знал, как следует поступить.
Александру стало жаль приятеля.
— Кто тебе предложил-то заняться этим делом?
Иванушкин мотнул головой в сторону приткнувшегося у заборчика базара «мерседеса». Харченко присвистнул:
— Тем более, Серега, не связывайся. Тебе что, жить надоело? Пойми: для таких вот «крутых» ты — мусор, грязь, пыль придорожная. Они тебя убьют или сдадут — и глазом не моргнут.
В «мерседесе», разглядел Харченко, сидели двое. На беседующих Серегу с Александром они внимания не обращали. Глядели в сторону входа в магазин. Очевидно, чего-то или кого-то ждали…
— В общем, прими, дружище, совет: отказывайся — и поскорее…
Его слова заглушил резкий рев двигателя. «Мерседес» высоко взвыл двигателем и сорвался с места. Харченко особо за автомобилем не следил — лишь оглянулся на звук. А потому единственное, на что обратил внимание — отъехавший лимузин пристроился за точно таким же своим собратом, появившимся со стороны широких стеклянных магазинных дверей. А потом они вместе растворились в проносящемся по улице потоке автомобилей.
— Наплюй ты на это дело, — Александр, показывая пример, жидко сплюнул на пыльный выщербленный асфальт. И добавил, распираемый все той же радостью, что охватила его после свидания с Аннушкой: — Ладно, уговорил, давай еще по стакашку! Угощаю!
И показал Наташке: два по сто, в долг! Она с готовностью наклонилась под стойку.
7
Они приняли по стакашку. Потом взяли по пиву и блаженствовали — Наташка достала для них две бутылки из холодильника.
— Таких специалистов, как я, во всем Советском Союзе всего трое было, — благодушествовал, предаваясь воспоминаниям, Иванушкин.
— Так уж и трое, скромный ты мой, — снисходительно усмехнулся Харченко.
— Что я тебе, трепло какое? — мгновенно разобиделся Серега. — Считай сам. Чтобы хранить сжиженные при очень низких температурах газы, например азот или хлор, нужны специальные емкости, специальные заизолированные трубопроводы. Все это сложнейшее хозяйство нуждается в целой системе теплозащиты. Так? Так! Теперь слушай дальше. В Союзе был единственный институт, который занимался разработкой и проектированием таких теплоизолирующих систем. В этом институте было всего три отдела, каждый из которых имел свою определенную специализацию. В каждом из этих отделов был один ведущий специалист. Так? Так! Вот одним из таких ведущих специалистов был я. Так сколько всего выходит, трое? Все правильно я говорил? То-то же…
— А сейчас что, больше не нужны такие специалисты? — неожиданно даже для себя заинтересовался рассказом Александр. — Институт закрыли или как?
— Почему закрыли? Коптит помаленьку, — Серега отпил добрый глоток. — Только финансирование его свели к минимуму, вот и пришлось мне сократиться. Ну а те специалисты, кто там остался, получают такие зарплаты, что их стыдно даже зарплатами называть.
— Может, и правильно? — Харченко пытался мыслить государственно. — Кто ж сейчас строит такие системы, где нужны подобные емкости?