Федька тут же натянул повод, придерживая коня, и отстал.
Они пересекли брод. Лука Петрович остановился.
— Вот по этой дороге и двигайтесь. Никуда не сворачивайте, и попадете прямо на ранчо.
— С нами поедешь, — сказал старший из пришельцев.
— Заблудиться боитесь?
— Мы ничего не боимся. Это нас все боятся.
— Так-таки и все? — Лука Петрович недоверчиво хмыкнул. — Ну, поехали.
Он снова остановился и пропустил чужаков вперед, когда показался холм со старым фургоном на макушке.
Стоило им проехать сотню шагов, как в воздухе прошелестела пуля, и ветер принес хлопок выстрела.
— Значит, Коннорсы дома, — сказал Лука Петрович. — Но гостей не принимают.
— Мы не в гости приехали. — Пришелец глянул на Лянского. — Фредди, знаешь обход?
— За холмами поскачем, выйдем на конюшни.
Лука Петрович только головой покачал. Но поехал вслед за ними, стараясь держаться сзади. Кони с трудом шагали по песчаным наносам, которыми были залиты ложбины между холмами. Но стоило выбраться на гребень холма, как новый выстрел остановил их.
Все спешились и залегли на вершине, разглядывая конюшни на соседнем холме.
— С крыши бьет, — сказал старший из ковбоев. — Старик, иди к ним. Пусть не дергаются. Мы никого не тронем. Заберем Рябого и уедем.
— Кого заберете? — переспросил Лука Петрович.
— Кого надо, того и заберем, — сердито ответил ковбой.
— Не пойду я. Злые они, Коннорсы. А работники у них еще злее. Им в человека пулю засадить — как гвоздь забить. Даже легче: молотком не махать. Не пойду.
— Пойдешь. — Ковбой навел на него револьвер. — Встань и иди.
Лука Петрович встал и пошел. Но не к конюшне, а вниз по склону, к своему коню.
— Стой, Лукас! — крикнул Лянский, догоняя его. — Ты что?
— Просили проводить? Я проводил.
— За решетку захотел? По сыночку соскучился? — заорал Федька. — Обоих вас в Форт Смит отправим!
Лука Петрович хотел дать ему в ухо, но Лянский вдруг зашептал, перейдя на русский:
— Не шути с ними, дядя Лука. Как отъедешь, стрельнут вдогонку. Бьют они без промаха.
— Умеешь ты, Федька, друзей выбирать, — проворчал Лука Петрович.
— Сходишь на ранчо?
— И не подумаю.
— Тогда считай, что ты арестован.
Ковбои подошли к ним, отряхиваясь от песка.
— Ты арестован! — громче повторил Лянский.
— Сила ваша, — Лука Петрович пожал плечами и уселся на песок, в тень от коня.
Они отошли в сторону, совещаясь на ходу. «Наручники не надели, руки-ноги не связали, — подумал Лука Петрович. — Значит, верно Федька говорит. Пуля держит крепче наручников».
Он развернул узелок и принялся жевать хлеб. Что там дальше будет, неизвестно, а с набитым желудком и беда не беда.
«Рано или поздно им надоест тут торчать, вернутся в поселок, — думал он. — Соберут людей побольше, снова попрутся на ранчо. Ну, не найдут того бедолагу у Коннорсов. Что подумают? Что сами же и спугнули. И тогда — ищи ветра в поле. А со мной что сделают? Да ничего. Не убьют же. А все прочее — перетерпим».
Лука Петрович был родом из Архангельской губернии. Оставшись сиротою на двенадцатом году жизни, он, как и многие его сверстники, нанялся юнгою на английский купеческий корабль. Десять лет носили его волны разных морей, десять лет получал он тумаки от шкиперов разных наций и выслушивал брань на разных языках. Когда же опостылел ему матросский кубрик, перешел Лука Петрович к биржевым артельщикам.
Поскольку он уже был известен как человек испытанной честности, трезвый, деятельный и смышленый, взяли его с хорошим жалованием в контору одного из богатейших иностранных купцов Архангельска. Три года походил Лука Петрович по морям — океанам, забирался к Гебридским островам, а оттуда переваливал в Бразилию, в золотое царство, бывал и на Камчатке, а от Камчатки на Ситку[10] рукой подать…
В шестьдесят четвертом году ступил он на палубу новенького парохода небывалого вида: с низким бортом светло-серого цвета, с невысокими мачтами без рей, с тремя короткими наклонными трубами. Звался пароход «Фламинго», осадку имел малую, а машину топили особым углем, который давал мало дыма.
Более половины внутреннего пространства занимали трюмы, набитые грузом. И груз тот — винтовки, порох и китайские шелка — направлялся в Америку, где шла война между северными и южными штатами. Северяне обложили южан морской блокадой. А английские пароходы пробирались сквозь ту блокаду, поставляя оружие и вывозя хлопок.
Прорвался и «Фламинго», подошел к порту Саванны — да только опоздал. В порту уже хозяйничали северяне, и с контрабандистами они поступили по суровым законам военного времени.