— Где Кеха, жених? — не поздоровавшись с хозяином, накинулся на него Ступин. — Шутки играть вздумали, над Октябринкой изгаляться!
Он озирал избу так, словно и впрямь рассчитывал найти потерянного жениха, который запрятался где-нибудь в углу.
— Где ему быть? — недоумевал Парамон. — На свадьбе. Нас со старухой звал. Собрались было... — Но не договорил, махнул рукой, указывая в сторону светелки, где за ситцевой занавеской стояла кровать и где сейчас, судя по этому жесту, была хворая жена Парамона.
— На свадьбе! — возмутился дед. — К вам разве из конторы не прибегали, не сказывали — потерялся жених?
— Прибегали. Так не поверили. Думали, шуткуют.
— Шуткуют! — вовсе взорвался Ступин. — Нету Кехи, потерялся! Какая свадьба без жениха?
— Ладно, деда, не кипятись, — остановил его Иван. — Начнем по порядку.
Собственно, с чего следует начинать, он не знал. Отправил дружков на станцию, чтобы позвонили оттуда в Усово. Он еще надеялся, что Кеша отыскался.
Лишь теперь, когда дружки ушли, их шаги затихли в отдалении, и дед Ступин угомонился, не наседал больше на Парамона, из светелки стал слышен тихий голос тетки Дарьи:
— Вань, а Вань, — звала она.
Участковый откинул занавеску, прошел в комнату. Голова тетки Дарьи была повязана платком.
— Чего с Кешей? — спросила она.
— Найдется, — заверил Иван.
— Боюсь я, Ваня, худо бы не было. Эта бесстыжая стравила парней — обоим подмигивала, завлекала. Говорили ей: не доведет это до добра.
Иван помялся, переступая с ноги на ногу. Вот и тетка Дарья во всем винит Октябринку — стравила парней. Про себя подивился: откуда жене Парамона известно все. Не ее же молчун-муж приносит новости. А сама Дарья уже полгода не выходит из дому. Подружки навещают... И тут же пришло в голову, что вот точно так же тетке Дарье перескажут все сплетни про них — про него, участкового, и про учительницу из интерната Галину Александровну, Галю. И сегодня он сам даст повод для сплетен. От здешних женских глаз ничего не скроешь: все видят, обо всем догадываются. И никого он не обманет, сделав вид, будто свиделись они случайно, так обстоятельства сложились.
— И куда он спешил, ровно кто гнался за ним, — продолжала Дарья. — Времени не нашел заглянуть. Этого черта нездешнего послал родную тетку на свадьбу пригласить.
Иван не сразу сообразил, кого назвала она чертом — Юру Шиляка.
Вернулись дружки. Нового ничего не принесли. В Усово Кеша Анкудинов не появился. Медлить нельзя — нужно идти по следу, искать его на лыжне.
Теперь Иван уже рассуждал по-другому. Про себя ругал Ступиных и всех свадебных гостей. Нужно было немедленно, как только дед с дружками приехал в Усово, бить тревогу. Дотянули за полночь. Он и себя корил: отнесся к известию о пропаже жениха несерьезно, думал, с ним шутки шутят. Сразу надо было из Усово выйти кому-то по лыжне. Неизвестно, на каком отрезке с Кешей случилась беда. Что случилась беда, он теперь не сомневался.
С трудом дозвонился до районной милиции. Рассказал обстановку. За полтора месяца, как он заступил участковым, это был первый случай, когда ему пришлось звонить в район по срочной надобности. Иван изо всех сил старался не быть многословным, изложил только самую суть, коротко и ясно. По крайней мере, самому так казалось — коротко и ясно.
— Что собираешься делать?
— Идти по следу.
На другом конце провода немного помедлили, что-то взвешивали в уме.
— Лады, — немного спустя произнес дежурный. — Держи нас в курсе. Будем ждать звонка.
Кому вместе с ним идти по следу, было ясно — Юре Шиляку. Второй дружок Вася Коряжин на лыжах не ходок. Снаряжение попросить в интернате — не должны отказать.
— В понятые пригласим Хворостову Галину Александровну.
— Да забери ты их обоих, — взмолился дед Ступин. — А то Галку Хворостову придумал... Глазами будете друг на дружку постреливать.
— Ты, деда, говори, да не заговаривайся. Не на прогулку пойдем.
— Да мне, хоть с кем иди. Коней жалко.
Ночь была на исходе, вышли из дома Анкудиновых. Почти всюду топились печи. Пахло непривычной для тайги гарью: в Петляево, пользуясь близостью станции, многие жгли уголь, дровами только растапливали. Старую русскую печь почти нигде не увидишь — поубирали, сложили плиты. Неприступным оборонительным валом возвышалась на задах деревни насыпь — железнодорожная ветка вела к лесопогрузочной платформе. Сейчас там громоздился черный остов брошенного склада.