Учительницу Хворостову, как и рассчитывал Иван, застали дома: было воскресенье. Она давно поднялась. На столе перед ней лежала кипа ученических тетрадей. Рядом пустая кружка с остатками парного молока и надкушенная горбушка. Галя была в вязаной кофте, толстой суконной юбке в крупную клетку и в пимах-обрубках на босу ногу. Увидев нежданных гостей, застеснялась, спрятала ноги под стол.
— Мы к вам, Га... — участковый на мгновенье замялся: при посторонних неудобно было называть ее просто по имени. — Мы к вам, Галина Александровна, — сказал он. — Кеша Анкудинов потерялся.
— Кеша Анкудинов?.. — недоуменно спросила учительница.
— Женится он, — объяснил Иван. — На свадьбу вчера вечером вышел, еще засветло... — Он обернулся за поддержкой к Юре Шиляку.
— Засветло, — подтвердил тот. Помедлив, поправился: — Смеркалось.
— Все равно, вечером вчера, — с нажимом произнес Иван. — Вышел от вас на лыжах прямиком через Кедровый. А в Усово не пришел.
— Это что же такое? — Она поглядела на окно, на синие наплывы инея. Забыла про свои обрубыши, вышла из-за стола. — Где же он? Ой, да вы присядьте. Хоть на скамью. А то стулья принесу, — метнулась было в другую комнату.
— Никаких стульев, — замахал участковый руками. — Некогда рассиживать. Если вы согласны быть понятой, собирайтесь с нами. Выйдем по следу на лыжах. Вы у нас лучшая лыжница. И занятий у вас сегодня нету.
— Ну уж и лучшая, — запротестовала Галина Александровна. — Повезло: шестаковские не выставили своих. — Собрала со стола тетради, унесла в другую комнату. — Мигом переоденусь, — сказала из-за перегородки. — Ой! Это я так и щеголяла перед вами в пимах! Ужас!
— Ничего ужасного, — успокоил ее Иван. — Вам в пимах личит.
— Ой, какая же я дура! Тут человек потерялся...
Участковый тоже смутился: не время для этого. Больше всего неуместность их легкомысленного поведения подчеркивало сосредоточенное, неулыбчивое лицо Юры Шиляка. Он как стал у порога, так и не шелохнулся.
Вскоре вышла Галя. Лыжный костюм и красная спортивная шапочка сделали ее похожей на подростка. Сознавая ответственность выпавшей ей роли, она держалась серьезно.
— Мама! — крикнула она. Присутствие Галиной матери в доме выдавал только шорох по ту сторону заборки. — Я ухожу. Надолго.
Мать что-то сказала ей негромко. Вышли в сени. Галины лыжи были здесь.
— Смазывать не буду. По сегодняшнему морозу на старой смазке покатит хорошо.
— Нам с Юрой нужно лыжи раздобыть. Кто у вас в интернате ведает инвентарем?
— Ключи у меня. Я захватила. Найдутся для вас лыжи.
— Честно говоря, я на это и рассчитывал, — признался Иван.
— Подберем ли ботинки по ноге? — усомнился Юра.
Голос прозвучал негромко, с потугой, будто ему что-то мешало в горле.
— Подберем, — заверила Галя. — Акселераты в старших классах ростом не меньше вас.
Вышли за ворота. Посреди деревни, возле дома Анкудиновых, все еще стояла кошевка. Дед Ступин и Вася только показались из калитки. Стало много светлей. Можно было различить масть коней: коренник серый, пристяжка буланая. Ночью оба коня казались одинаковыми.
— Я с ними вернусь. Не смогу на лыжах, — внезапно заявил Юра.
— Почему? — поразился Иван.
— Не смогу, — не захотел объяснять Юра.
Что-то непонятное творилось с ним: он не смотрел в лицо участковому, отводил глаза.
— Ты же лыжник! Крепления бы не подвели, так...
— Я вторую ночь не сплю.
— Вторую?!
— Накануне ночью все дрова у Настасьи переколол. Она пристала: «Уедешь, а мне избу топить надо. Кто дров наколет? Колотые все сжег». Неловко стало — переколол ей всю поленницу, — объяснил Юра.
— Зачем же сразу всю? Целую ночь хлестался?
— Почти до утра. А утром с Кешей в райцентр подались...
— Не можешь, так не можешь...
Вдвоем смотрели вслед Шиляку. Тот спешил, боялся как бы кошевка не уехала без него.
Надо было что-то придумывать. Иван вовсе не прочь был пойти вдвоем с Галей, но ведь после сплетен не оберешься. И порядок требует. Да и мало ли что ждет их на лыжне.
На крыльце дома, мимо которого шли, Иван увидел охотничьи лыжи, подбитые камысами.
— Может быть, здесь и найдем понятого, — сказал он, сворачивая к чужой калитке.
Ему нужно было хотя бы попытаться. После в деревне будут знать и об этой калитке.
Видно, уже недавно утром через деревню прошел грузовик — глубокие вмятины от протекторов остались на снегу. А немного в стороне колея вовсе изжевана машинными колесами — здесь грузовик и развернулся. Чей это был дом, Иван не знал. В Усово и в Ельниках бывал у всех, а здесь на станции хорошо знал только живущих на старой улице. В новых домах народ постоянно менялся.