Телефон зазвонил. То был Савелий, ставящий ее в известность, что уже стоит на крыльце.
– Открывайте, не бойтесь, – то ли попросил, то ли приказал он, и Мила метнулась к двери, вдруг испугавшись, что, стоя на пороге, архитектор служит прекрасной мишенью. Для чего? Для кого?
Она отперла замок, на мгновение замерла, словно вместе с ним в дом мог снова ворваться тот, другой человек, так напугавший ее, и распахнула дверь, невольно щурясь от яркого дневного света. В ногах гулко залаял Кактус, видимо, теперь тоже относящийся ко всем визитерам с опаской.
– Свои, Кактус, – сообщил ему тут же разгадавший охранный манер архитектор, поднял глаза с собаки на Милу и охнул. – Вам же к врачу надо.
– Зачем? – не поняла Мила. – У меня ребра целы. Да и скальп с меня не сняли, хотя в какой-то момент я испугалась, что так и будет.
– Ребра? Вы про это ничего не говорили. Он вас что, бил?
– Пнул один раз, но не сильно.
– А то, что у вас, похоже, нос сломан, вас не пугает?
Нос? При чем тут нос? Мила шагнула к зеркалу, которое висело над стоящим в коридоре комодом, дернула за шнурок бра, свет которого осветил ее бледное, оказывается, зареванное лицо с распухшим носом и малиновым пятном, растекающимся под глазом и заливавшим левую щеку. Откуда-то пришло понимание, что завтра пятно превратится в синяк, сначала фиолетовый, а потом желтый. Ужас! Как она в школу пойдет? По крайней мере, вот почему нос онемел. Интересно, он и вправду сломан?
Савелий Гранатов перешагнул порог, запер за собой дверь, подошел к Миле, развернул ее за плечи и требовательными пальцами взялся за подбородок. Она пискнула, пытаясь освободиться.
– Стойте, не шевелитесь, – приказал он. – Надо посмотреть.
Аккуратно, очень бережно он осмотрел ее лицо. Замершая Мила даже дышать перестала. Как ни странно, было не больно, наоборот, холодные пальцы словно дарили облегчение.
– Перелома нет, – вынес свой вердикт Савелий и убрал руки от ее лица, Мила даже расстроилась немного. – Но врачу все-таки лучше показать. Давайте я вас в больницу отвезу.
– Не поеду я в больницу, – сердито сказала Мила, – как вы себе это представляете? Я же учительница. Я не могу приехать к врачу и рассказывать, что меня по лицу ударили. Никто же не поверит, что это был совершенно незнакомый человек, ворвавшийся ко мне в дом.
– А это действительно был незнакомый человек?
От обиды у Милы снова выступили слезы. Он что, считает, что ее избил любовник?
– Я не знаю, что вы себе придумали. – Ее голос задрожал. – Но я говорю правду. Я вышла на крыльцо, потому что решила затопить печь. Какой-то человек ударил меня в лицо, схватил меня за волосы, повалил на пол, втащил в коридор и пнул. Не могу ручаться, что никогда до этого его не видела, потому что не успела хорошо рассмотреть. Он был в черном спортивном костюме и черной куртке, на голове капюшон, темные очки и маска. Медицинская. На руках перчатки.
– Я ничего не придумывал. Я просто спросил, не узнали ли вы этого человека. Может, в нем было что-то смутно знакомое, но если очки и перчатки – это все, что вы заметили…
– Простите, трудно проявлять наблюдательность, когда тебя бьют по лицу, – язвительно сказала она.
– Да, это я как-то не учел, – он вдруг засмеялся, но необидно, по-доброму, – не учел, что вы явно не привыкли к тому, чтобы вас били. Когда это входит в привычку, то начинаешь замечать все мелочи, вплоть до линий на летящем в тебя кулаке.
– Вы так говорите, как будто вас постоянно бьют.
Он вздрогнул, словно это предположение попало в цель.
– Ладно, если вы не хотите в больницу, то будем решать проблему домашним способом. Что же вы не догадались холод сразу приложить?
– Не догадалась, – пробурчала Мила.
– Ладно, показывайте, есть у вас в холодильнике кусок замороженной курицы?
– Нет, – Мила покачала головой, – я не храню запас продуктов. Покупаю по чуть-чуть и сразу готовлю. Я же одна живу.
– А сосиски есть?
– Сосиски, кажется, есть, – призналась Мила. – Я их обычно на завтрак варю, если яичницу не жарю. А сосиски вам зачем?
– Вам, не мне. Очень удобно прикладывать к переносице, чтобы избежать синяка. Нос у вас ничего, крепкий, даже кровь не пошла. Но синяк завтра вылезет, конечно. Я чуть позже съезжу в аптеку, привезу мазь, которая нужна, но, боюсь, вопросов от учеников и любопытных коллег вам завтра не избежать.
– Скажу, что ударилась о дверь, – беспечно махнула рукой Мила. – И надену темные очки. Что ж теперь делать, если это случилось. Это в больнице смогут отличить последствия столкновения с дверью от удара кулаком, а в школе придется поверить мне на слово.