Алекс, глядя перед собой пустыми глазами, достал из внутреннего кармана пиджака плоскую фляжку, отхлебнул из нее, слегка скривившись, запил соком. Одним большим глотком. Я машинально подумала, что зря он не заказал сегодня пиво, как обычно. Все равно здорового образа жизни не получилось — сидит теперь, хлебает тайком.
Я поправила приборы, убрала со стола шприц и ампулу, захватила заодно и стакан Марты — допивать его она вряд ли будет, а Анне лишние воспоминания. Пусть успокоится, а то придется обеих в медпункт укладывать.
Стакан с малиновым помадным отпечатком поставила пока на станции в шкаф. А то мало ли что. Вдруг наша Марта окажется скупердяйкой и потребует свой сок на ужин. Всякое бывает.
Обед сегодняшний закончился быстрее обычного. Все как будто торопились поскорее уйти — ели сосредоточенно, друг с другом почти не разговаривали, по сторонам не смотрели. Думаю, если бы дело происходило не на теплоходе, уже завтра половины туристов мы бы не досчитались. Сбежали бы от нас особо впечатлительные гости. А так им деваться некуда: до ближайшего аэропорта минимум два дня по реке. Да еще страшная Сибирь вокруг, да тайга по берегам уже началась, человеческое жилье попадается на глаза не так часто. Вот и терпят бедолаги, только в сторону восемнадцатого стола стараются не смотреть.
Димыч вернулся минут через двадцать, когда большинство туристов уже разошлось.
— На что у нее аллергия? — мрачно поинтересовался он.
— На алкоголь, — прошелестела еле слышно растерянная Карина.
— Так, а чего же она пьет тогда? — изумился Димыч. — Или она не знала?
— Знала. Она сама нам про свою аллергию и сказала.
Захаров обвел нас недобрым взглядом и сообщил:
— Фигня получается, девочки. Вадик говорит, что это аллергическая реакция такая. Сама бабулька про свою аллергию знала, значит, добровольно выпить ничего не могла. Не самоубийца же она. Кто-то подпоил старушку.
Мы растерянно переглянулись.
— Что она пила вообще?
Я принесла Мартин стакан и поставила перед Димычем. Он повертел его в руках, понюхал содержимое, посмотрел зачем-то на свет и вдруг сделал пару глотков. Замерли все четверо: Димыч прислушивался к своим ощущениям, а мы присматривались к бесстрашному оперу. Вдруг он тоже начнет пухнуть на глазах? Мне даже показалось, что Катя на всякий случай стала перемещаться к выходу, чтобы быстрей добежать до медпункта, если понадобится.
Бежать не понадобилось, Захаров и не думал пухнуть. Он сделал еще один глоток и сообщил:
— Это не сок. Это «Отвертка» настоящая. В этом вашем соке водки до черта. Где она взяла этот стакан?
— В баре. Мы из бара ресторанного напитки приносим. Они заказывают, мы приносим, — Катя забрала стакан и поставила на стол.
— Этот стакан кто из вас приносил?
Напитки на восемнадцатый стол приносила я. Пиво для Анны и два апельсиновых сока — для Марты и Алекса.
Володин орал самозабвенно. Всю душу вкладывал в воспитательную работу. Даже жалко, что столько энергии тратится впустую — не слушает его никто. Когда он первый раз завелся, месяц назад, слушали с интересом. Даже те, кто Володина знает сто лет, открыли для себя много нового. Прошлые годы Андрюша простым барменом был, а тут вдруг оказался в метрдотелях. Карьерный рост налицо. Правда, нашлись злые языки, утверждавшие, что не обошлось тут без интриг и наушничества. И даже рассказывали истории, леденящие кровь, о том, как Володин зачастил в гости к кадровичке незадолго до навигации. И как грязью поливал основную конкурентку — Лизу Федотову, которой место метра было твердо обещано еще в прошлом году. Сама Лиза узнала об этом слишком поздно, когда Володина уже назначили. Работать в ресторане Федотова отказалась наотрез, и Нечипорук поставил ее в бар. Чтобы они поменьше встречались. Правда, авторитета Володину это не добавило. Все «старички» были в курсе этой некрасивой истории и сочувствовали Лизе. А кто раньше с ней не работал, тоже сочувствовали, наслушавшись Карину, которая жила с Федотовой в одной каюте.
Тяжело приходилось с нами Володину.
Сегодня он орал не просто так, а по поводу. Не каждый день у нас специалитеты страдают от невнимательности персонала. Досталось всем: и мне, приносившей заказ из бара, и Кате, распустившей подчиненных, и Карине — за компанию. Катя пыталась сначала напомнить, что никакой невнимательности с нашей стороны не было, никто Марте алкоголь не предлагал, и уж тем более, водку в сок тайком не подливал. Только бесполезно что-то объяснять человеку, который слушать тебя не собирается. Катя и замолчала. Смотрела прямо перед собой. Потом вдруг вздрогнула, посмотрела вокруг испуганно. Заметив мой вопросительный взгляд, замотала головой, мол, все нормально, не беспокойся.