Ребята от него много не требовали, никого не надо было грабить или убивать.
— Твое дело проверить документы, кто куда и откуда едет, что делал в городе, запомнить вагон, осмотреть багаж. И потом нам сообщить. И все дела. Ты все равно то же самое делаешь по долгу службы, но бесплатно. А мы тебе за это будем платить.
Действительно, он не раз делал такие проверки подозрительных личностей на вокзале, иногда в поезде, на электричках. «Да черт с ним, — думал он, — что я, сам, что ли, буду их трясти? Да и кто узнает, что сообщил информацию именно я? Недоказуемо. Я же не в письменном виде буду докладывать».
В основном трясли они людей с Кавказа, которые торговали на местном рынке. Деньги у тех водились. Потом Демкину пришлось пару раз по просьбе своих работодателей вывести из вагона нужного человека в тамбур. А там уже с ним разбирались.
В этот день он слонялся во время своего дежурства по перрону, был в свободном поиске. Конкретных просьб от ребят осмотреть багаж того или иного пассажира у него не было. А бабки были нужны. Натали была ненасытна в деньгах, а он никак не мог насытиться ее телом. Пару раз проверил кавказцев, но они, по всей видимости, были пустыми. Из чисто служебного рвения отправил в отделение пару проезжих бомжей, и тут его что-то остановило. Он притормозил, потер лоб, оглянулся. По перрону семенила старушенция — божий одуванчик, скромненькая, с узелочком, спешила на поезд, который вскоре должен был отправиться в столицу.
«Что-то мне эта старушка знакома, — подумал он. — Я ведь ее уже второй или третий раз вижу». И он вспомнил, почему она осталась в его памяти. Как-то раз при посадке эта старушенция никак не могла успеть к своему вагону, перрон был заполнен студентами, которые ехали куда-то чего-то строить. И вот тогда старушенция заголосила, что ей надо обязательно сесть в поезд, что у нее это, может, последняя возможность внуков повидать перед смертью, что она больна и так далее. Короче, студенты ее чуть не на руках в вагон внесли. А Демкин как раз в тот день тоже дежурил. И запомнил. И вот опять эта старушенция на столичный семенит, не умерла, значит, силы еще есть.
«Интересно, чего она мотается за тридевять земель в свои годы? — подумал он. — Я могу понять челноков, но тут другое». И, повинуясь внезапному инстинктивному желанию, догнал старушенцию и притормозил ее.
— Гражданка, минуточку!
Старушка остановилась, увидела мента перед собой и тут же стала похожа именно на ту, что причитала, прося помочь ей сесть в поезд. Глаза, только что смотревшие разумно и твердо, стали вдруг ничего не выражающими, какие часто бывают у стариков, что собрались на тот свет.
— Чего тебе, сыночек?
— Документики можно ваши посмотреть?
— Ах, документ? Да паспорт у меня есть, вот только найти его надо, — заскулила она, роясь в сумке. — Есть у меня документ, сынок, есть, вот только не помню, куда я его сунула, памяти нет.
В это время диктор объявил, что до отправления столичного поезда осталось десять минут. Старушенция еще больше засуетилась и совсем ослабела.
— Ой, мне же на поезд, я опоздаю, вы мне помогите, сынок, я потом паспорт покажу, только до вагона доведите, я и номера-то не разгляжу, совсем перестала видеть.
— Зачем же в путь отправляетесь, — полюбопытствовал Демкин, не поддаваясь на уловки старушки, — если со здоровьем так плохо?
— А перед смертью хочу внучат в последний раз увидеть, — зашептала ему, как своей подружке, чуть ли не на ухо, старушенция. — Сон видела, что помру, вот и решила съездить.
«Текст хоть бы изменила, — думал Демкин, слушая ее разглагольствования. — Ведь лопочет то же самое, что и в прошлый раз».
— Документ-то найдите, а то не уедете, бабуля, — предупредил он ее.
Глаза у старушенции стали вдруг, как иголки, колючие. Она быстро оглянулась, увидела, что народу кругом порядочно, и заголосила тонким, вибрирующим голосом:
— Что же это делается, старому человеку не дадут проститься с внучатами перед смертью, цепляются! Не стыдно тебе! У тебя же мать есть, бабушка, ты вон лучше преступников лови, что ты ко мне пристал, нечего мне тебе дать, сама вон на последние билет купила!
Мигом вокруг собрался народ.
— И действительно, — вякнул кто-то в толпе, — чего к старушке привязался? Видно ведь, что порядочная, на вокзале полно бомжей и алкоголиков, вот их и надо задерживать.
Бабуля заголосила, почувствовав поддержку общественности. Но и Демкин завелся.
— Поступили сведения, что вот похожая старушка опустошает кошельки таких, как вы, доверчивых граждан, — сообщил он спокойно. — Обычная дежурная проверка документов. Вы что, не читали постановление нового мэра об усилении контроля на территории вокзала?