Снайперы помчались выполнять приказ. Командирский бронированный «уазик» взревел и умчался в указанном направлении, поднимая клубы едкой пыли. Подбежал командир ОМОНа подполковник Варламов:
— Здравия желаю, — протянул он руку Павелецкому.
— Доложите обстановку, — ответил тот.
— Визуально с «кукушки» увидели дым от костра, послал разведчиков, вернулись, доложили, что группа боевиков численностью три человека расположилась на привал. Вооружение: автоматы Калашникова, пистолеты, два подствольных гранатомета, но не стреляли из них ни разу, видимо, нет гранат. Сколько боеприпасов — не знаем. Но судя по тому, как активно отстреливаются, патронов достаточно много, не берегут.
— Какие силы задействованы с нашей стороны?
Вокруг Павелецкого собрались заместитель по КМ Милов, недавние телохранители замполита Пчелов и Мальцев, вид у всех был самый воинственный. Запыхавшийся от быстрого бега командир ОМОНа продолжил, переводя дыхание:
— Моих двадцать человек, десять оставшихся, дежурная смена по охране ПВД, местный участковый тоже с нами, он залег на берегу арыка. Доложили о ведении боя в Грозный, попросили помощь. Тамошний оперативный нам ответил, что мы все тут перепились, какие боевики в наших краях, мол, вы сами друг друга постреляли…
— Все понял, пока будем справляться своими силами, — невозмутимо произнес Павелецкий.
Разобравшись в обстановке, полковник отошел в сторону, взялся за мобильный телефон. Переговорив с кем-то, вернулся к подчиненным, лицо его было довольным.
— Доложил куратору в Ханкалу, сейчас они грозненский РОВД дрюкнут по первое число, думаю, что минут через сорок нам будет оказана помощь…
Повисло непродолжительное молчание. Перестрелка не утихала. День постепенно угасал. Необходимо было что-то срочно делать. Полковник потер подбородок огромной ладонью:
— Варламов, местность изучил?
— Так точно…
— Скажи мне, можно ли подойти к боевикам поближе, так незаметненько, живыми мы их все равно не возьмем. Уничтожим гранатами — и делу венец.
— Согласен… Вон там, — и подполковник указал рукой в западном направлении, — есть небольшой овражек, он подходит вплотную почти к самой лесополосе. По нему можно к ним подобраться на расстоянии броска… Так ведь там у меня есть бойцы, сейчас по рации дам команду, и все будет тип-топ…
— Не надо, — махнул рукой Павелецкий, — а самим тряхнуть стариной слабо?
— Не-а, — улыбнулся Варламов.
— Тогда, Милов, Варламов, Пчелов и Мальцев, слушайте мою команду. Гранаты есть у каждого?
— Так точно, — нестройно ответили собравшиеся вокруг командира, каждый копался в разгрузке, извлекая из кармашков по гранате.
Ожила рация:
— Первый, ответьте «вайнаху»…
— На приеме…
— У гостей один «двухсотый»…
— Принял!
Полковник потер друг о дружку огромные ладони:
— Уже легче, ну что ж, пошли…
Дно оврага было устлано какими-то колючками. Передвигались медленно. Боевики отстреливались все яростней, видимо, поняли, что с этого поля боя им уже не уйти живыми. Приблизившись вплотную, цепочка остановилась. Стали осматриваться.
— Разрешите, товарищ полковник, — негромко, но уверенно произнес лейтенант Пчелов, аккуратно отодвигая Павелецкого назад, — тут уж наша работа.
За ним так же поступили Варламов и Мальцев, Милов предусмотрительно остался охранять тело командира. Павелецкий хмыкнул, но сопротивляться не стал. Вскоре в сторону боевиков полетели первые гранаты. Поочередно раздалось около двадцати взрывов. Стрельба не прекращалась. И не было понятно в общем гаме, отстреливаются ли боевики. Павелецкий поднес к губам рацию:
— Это «первый». Всем на пять минут отбой, пять минут тишины…
Стрельба постепенно затихла. Снова стал слышен трескучий стрекот вездесущей саранчи. Все напряженно прислушивались к непривычной за последние пару часов тишине. Гранатометчики вернулись к Павелецкому. Он снова поднес рацию к губам:
— «Вайнах» первый, «вайнах» второй, ответьте «первому»…
— На приеме «вайнах» первый…
— На приеме «вайнах» второй…
— Внимательно осмотрите местность и доложите.