– Мы предупредим все полицейские патрули в вашем районе, – сказал Батлер на прощание. – Будем держать дом под наблюдением. В случае чего сразу набирайте «911». Даже если просто услышите какой-то подозрительный звук, хорошо?
Я послала сообщение на пейджер Марино. Часы показывали полночь.
– Что случилось? – спросил он, перезвонив. Я рассказала.
– Сейчас приеду.
– Слушай, со мной все в порядке, – возразила я. – Что ты будешь тут сидеть! Лучше попробуй его разыскать.
– Есть новость, – помедлив, произнес Марино. – Хотя не знаю, стоит ли тебе говорить. Приехал Талли.
Я опешила.
– Он возглавляет отряд, который прислало сюда подразделение по борьбе с наркотиками.
– И давно он здесь?
– Уже пару дней.
– Привет передавай, – беспечно бросила я, будто Талли для меня ничего не значил.
Мой беззаботный тон не обманул Марино.
– Жаль, что он оказался подонком.
Поговорив с Марино, я позвонила в ортопедическое отделение Виргинского медицинского института, но дежурная медсестра отказалась дать какую-либо информацию. В этот момент я так остро чувствовала отсутствие Бентона, что думала, не выдержу. Мысли о смерти захлестнули меня. Я сидела на диване, уткнувшись лицом в ладони, когда в дверь опять громко постучали.
– Полиция, – крикнул с улицы мужской голос. И вновь удар в дверь – то ли палкой, то ли полицейской дубинкой.
– Я не вызывала полицию, – отозвалась я.
– Мэм, нам сообщили, что возле вашего дома замечен подозрительный человек. С вами все в порядке?
– Да, да, – ответила я, открывая дверь.
Свет на крыльце не горел. Мне и в голову не приходило, что убийца может говорить без французского акцента. Он переступил через порог и пинком захлопнул за собой дверь. В нос мне ударил запах псины. При виде безобразной ухмылки на его лице крик застрял у меня в горле. Он протянул волосатую руку к моей щеке, словно испытывал ко мне нежные чувства.
Одна половина его лица была уже другой. Ее покрывала мягкая светлая щетина. Асимметричные сумасшедшие глаза горели злобой и похотью. Он сорвал с себя длинный черный плащ, намереваясь набросить его мне на голову. Я кинулась прочь. Все это произошло за считанные секунды.
Паника погнала меня в большую комнату. Убийца мчался за мной по пятам, издавая гортанные звуки, совсем не похожие на человеческие. Меня объял ужас. В отчаянии я искала, чем бы запустить в него. Взгляд мой упал на сосуд с формалином, в котором лежал кусок кожи его брата, им же убитого.
Я схватила сосуд и стала торопливо снимать крышку. Убийца уже держал в руке свое смертоносное орудие – тот самый молоток с петлеобразной ручкой. Когда он замахнулся, я плеснула формалин ему в лицо.
Убийца взвизгнул, хватаясь за глаза и горло, – ядовитый препарат обжег ему лицо и слизистую. Зажмурившись, он начал срывать с себя влажную рубашку. Я схватила со стола пистолет и выскочила на улицу. На обледеневших ступеньках я поскользнулась и упала на левую руку. Я попробовала встать, но поняла, что рука сломана. Убийца тем временем, шатаясь, вывалился следом за мной на улицу.
Цепляясь за перила, он с ревом, вслепую спускался с крыльца. Его торс был густо покрыт длинными белесыми волосами. Он упал на колени и, загребая ладонями снег, стал растирать им лицо.
Убийца был совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. Еще немного, и он набросится на меня. Я вскинула пистолет, но не смогла отвести затвор. Встать не удавалось: едва приподнявшись, я вновь соскальзывала на землю. Убийца услышал мою возню и подполз ближе. Вдруг, хватая ртом воздух, он зарылся лицом в снег. Он плакал. Голый по пояс, он дрожал от холода, корчился и выл. Я почти жалела его.
Из-за пронизывающей боли в руке я не слышала, как подъехала машина. Я увидела Люси. Она бежала, утопая в снегу. Упав на колени рядом с убийцей, Люси приняла боевую стойку, направив дуло пистолета ему в голову.
– Люси, не стреляй! – крикнула я.
Она тяжело дышала, держа палец на спусковом крючке.
– Я избавлю тебя, гадина, от твоего уродства!
Я поползла к ней. Участок перед моим домом огласился шумом шагов, голосов, стуком автомобильных дверей.
– Люси! Не смей! – крикнула я. – Не надо! Ради всего святого!
Она будто не слышала меня, находясь где-то в своем мире, сотканном из ненависти и злости.
– Люси… – я придвигалась к ней ближе и ближе, – опусти пистолет.
Она не повиновалась. Вокруг мелькали люди в темном боевом обмундировании с автоматами и пистолетами.
– Люси, опусти пистолет, – услышала я голос Марино.
Она не шевелилась. Пистолет дрожал в ее руках.
– Люси, посмотри на меня, – сказала я. – Посмотри на меня!