- Так точно, господин!
- Подожди! Пусть поддерживают их лишь настолько, насколько это необходимо для отражения атак. Они должны экономить силы. Это карийцы должны истечь кровью!
- Так точно!
- А когда они ослабеют, переходим в контратаку. Понял?
- Так точно, господин!
- Мчись!
- Оставим что-нибудь для поддержки центра, - предложила Ириан.
- Центр держится крепко, и пусть продолжает и дальше! - отрезал Редрен. - Что слышно на левом?
- Они выдержали второй удар, но уже использовали все резервы, - ответил офицер, стоявший у противоположного конца стола.
- Первый старосуминорский восполнит их потери, а то, что от него останется, пусть идет на правый фланг.
- Есть!
- Две тысячи гвардии и панцирников тоже перебросить на ту сторону! добавил король.
- Всех на правый фланг? - спросила Красноглазая. - Будем выстраиваться фронтом наискосок?
- Не совсем, - ответил Редрен. - Я хочу разбить их сильнейшую группировку и обойти справа, но центр должен остаться там же, где сейчас.
- Но, господин! - воскликнул офицер, занимавшийся этой частью карты. Ведь это разрушит нам весь фронт! Возникнет промежуток между центром и правым флангом...
- Вот именно! Тогда мы бросим туда тяжелую конницу. Вот так, по диагонали. - Король показал направление. - Если они будут достаточно ослаблены, эта атака разрежет их надвое.
Со скамьи у стены палатки вскочили почти все гонцы. Бегом они бросились к своим коням и мгновение спустя уже мчались, чтобы передать приказы.
Редрен склонился над столом.
- Итак, начинаем решающее сражение! - спокойно объявил он. - Карты открыты, и теперь или пан, или пропал, - добавил он и искоса посмотрел на Ириан...
Возникшая перед Мино проблема с выстраиванием заново рядов решилась сама собой. Через несколько минут подошла вторая ронийская фаланга и ударила по левому флангу и центру его легиона. Те, что справа, могли теперь отдохнуть, но они - нет. К тому же командир наемников оказался значительно умнее своего предшественника. Видя, что происходит, он остановил фалангу перед самым носом у суминорцев и бросил в атаку только три первые линии. Столь небольшому количеству врагов копья не нанесли существенных потерь. Затем рониец посылал новые шеренги и лишь некоторое время спустя, сообразив, что таким образом все равно ничего не добьется, спокойно отступил, сохранив последние две линии в целости. Рубка на мечах оказалась крайне изматывающей, к тому же ронийцы охотно бросали назад копья суминорцев, собрав кровавую жатву и пики. Касито погиб, а у Мино осталась половина манипулы.
Хотя наиболее ожесточенный бой шел на правом фланге, где толпы вооруженных людей, насчитывавшие свыше тридцати пяти тысяч, сплелись друг с другом в чудовищных объятиях, атаки на середину и левый фланг армии Редрена следовали одна за другой. Ормед стремился к тому, чтобы занять в сражении как можно больше суминорских солдат и не допустить, чтобы хотя бы часть из них послали с помощью на правый фланг. Таким образом, каждый из шести оставшихся легионов должен был все время отчаянно защищать свой отрезок главной линии.
В очередном столкновении свежая полутысяча карийских тяжеловооруженных солдат оттеснила отряд Мино на стоявшую за ними манипулу. Их едва не разбили, поскольку неожиданно подошла третья фаланга ронийцев. Видно было, что это подразделение было сформировано из остатков двух предыдущих, поскольку у большинства уже не было пик, но тем не менее они оказались крайне опасны. Только удар манипул из третьего ряда, усиленных десятой, резервной полутысячей, спас их от поражения. Карийцы отступили, чтобы снова перегруппироваться. Не всем, однако, так повезло, как Второму легиону провинции Каладен. Соседствовавший с ним справа Третий Каладенский в результате комбинированной атаки пяти подразделений ронийской и карийской пехоты превратился в беспомощную толпу самостоятельно сражающихся солдат. Лишь принесение в жертву трех отрядов деремской конницы и шестисот человек, посланных на помощь соседям под руководством Мино, предотвратило катастрофу. После этого от собственной манипулы Мино осталось всего сто пятьдесят легионеров. Эту группу распределили по другим полутысячам для восполнения потерь. Это был конец его отряда. Во всем легионе недоставало уже около тысячи семисот солдат.
Боевая сумятица на правом фланге стала перемещаться в сторону карийских позиций. Однако здесь, в центре, словно из-под земли, снова выросли несколько рядов наемных пикинеров, вперемешку с тяжеловооруженными. Усталые и голодные, истекающие потом и кровью, суминорцы в очередной раз сомкнули ряды. Миновала обеденная пора.
- Слишком медленно! Слишком медленно! - Редрен ходил вокруг стола, неодобрительно качая головой.
- Господин, - развел руками гонец. - У нас нет столь решающего перевеса. Ведь с самого начала их было больше. Мы делаем все, что можем...
В это время склонившийся над картой офицер убрал с главной линии дюжину кубиков, в том числе и тот, что обозначал манипулу Мино. Красноглазая прикусила губу. Видно было, что она с трудом сохраняет самообладание.
- Центр начинает разваливаться! - сообщил адъютант Редрена, завершив корректировку расположения войск.
- Мы идем вперед, но они все время получают откуда-то подкрепление, добавил гонец.
- Наверняка из собственного центра. - Король поскреб в затылке. Он уже давно приказал снять с себя доспехи и стоял теперь в расстегнутой и пропотевшей рубашке. - Нужно связать эти их силы. Что у нас осталось?
- Тысяча гвардии, ваше величество.
- Пусть атакуют центр. Это должно разгрузить правый фланг и подготовить поле для конницы.
- Тысяча - слишком мало для этой цели, - заметил второй офицер.
- Верно. Пусть тогда средние легионы наскребут для них какое-нибудь подкрепление.
Ириан переступила с ноги на ногу. Редрен заметил ее движение и внимательно на нее посмотрел.
- Хорошо, ты возглавишь эту атаку, - коротко сказал он,
- Спасибо, господин!
- Можешь не благодарить. Сам вижу, что еще немного, и ты мне тут яйцо снесешь. Иди!
Красноглазая выбежала из палатки.
ТАГЕРО
Солнце наконец перестало палить. Мино, не обращая внимания на жадные взгляды стоявших вокруг легионеров, большими глотками пил воду с вином. Чтобы добыть этот бурдюк, ему пришлось сперва расколоть череп его владельцу, а до этого еще двум другим ронийцам. Он сделал это собственноручно и потому ни с кем не собирался делиться.