– Разговор есть. Выходи, – скомандовал он.
– Я не хочу, чтобы меня фотографировали! – воскликнула Андерсон, но на нее уже со всех сторон целились объективы фотокамер.
– А ты натяни на голову куртку, как по телевизору показывают, – саркастически посоветовал Марино.
Я пошла дать распоряжения санитарам.
– Когда приедете на место, труп препроводить в морг в присутствии доктора Филдинга, – наказала я, ежась под холодным дождем.
– Да, мэм.
Санитары сели в фургон и начали разворачиваться. Я зашагала к дому. Марино и Андерсон сидели в гостиной. Джинсы на Андерсон промокли, она дрожала от холода.
– Как тебе известно, мы можем определить ДНК по отпечаткам на пивной бутылке, – говорил ей Марино. – Или на сигаретном окурке. Даже на огрызке пиццы.
Андерсон безвольно откинулась на спинку дивана.
– А при чем тут…
– Окурки сигарет «Салем» с ментолом. Ты, кажется, такие куришь? – продолжал он допрос. – Это я говорю к тому, что ты была здесь вчера вечером незадолго до убийства Брэй. Она не сопротивлялась, – очевидно, знала своего убийцу. – Марино ни на секунду не верил в то, что Андерсон убила Брэй. – Теперь понимаешь, в какой переплет ты угодила?
– Да, я была здесь вчера, – безжизненным голосом призналась она. – Заскочила после работы, и мы заказали пиццу.
– И частенько ты сюда заскакивала?
– Да заезжала время от времени.
– О своих визитах ты заранее не предупреждала? Андерсон задумалась. По ее глазам я видела, что она готовится выдать очередную ложь. Марино откинулся в кресле.
– Не мудри. Лучше скажи правду. Я ведь так или иначе докопаюсь. И учти, мы знаем, зачем ты арендовала тот «форд».
– Детективу не запрещено пользоваться арендованной машиной. В этом нет ничего особенного.
– Есть, если он использует ее для незаконной слежки.
– Вы сидели в ней возле дома моей секретарши, – вставила я. – Вы или кто-то еще. Я видела там эту машину.
Андерсон промолчала.
– А не вам ли принадлежит адрес электронной почты «МАЙЦВЕТ»? – спросила я.
– Точно. Забыл, – сказал Марино. – Ты же родилась в мае. Десятого числа. В Бристоле, штат Теннесси. Могу назвать и твой номер социального страхования, если хочешь.
– Мне все известно про Чака, – сообщила я ей.
– Дело в том, – добавил Марино, – что мы сняли на пленку, как старина Чаки тащит из морга лекарства. Ты в курсе?
Андерсон глубоко вздохнула. Марино, разумеется, блефовал: видеозаписи у нас не было.
– Это ведь большие деньги. Хватит на хорошую жизнь и ему, и тебе, и даже Брэй.
– Он же их крал – не я, – отозвалась Андерсон.
– Ты когда-то работала в полиции нравов, – напомнил ей Марино, – и знаешь, где сбывать такой товар. Держу пари, весь план разработала ты. При всей моей нелюбви к Чаку я знаю, что наркотиков он не касался, пока не связался с тобой.
– Вы следили за мной, пытались запугать, – сказала я.
– По долгу службы мне приходится всюду ездить. Если я ненароком оказалась за вами, это вовсе не значит, что я за вами следила.
Марино молчал, испытующе глядя на Андерсон, словно решал в уме написанную на доске математическую задачу.
– Насчет Чака вы правы, – продолжала она. – Но идея принадлежала не мне. Это все она придумала.
– Брэй? – Я понимала, к чему она клонит.
– Она перевела меня из полиции нравов в отдел расследования убийств. Ты ей мешал, – сказала она Марино. – Она получала доходы от лекарств и еще Бог знает от чего на протяжении довольно долгого времени. – Андерсон посмотрела на меня. – От вас она тоже хотела избавиться.
– Это было очевидно.
– Она использовала тебя, верно? – вновь заговорил Марино. – Сделала из тебя девочку на побегушках, такую безотказную Золушку. Ходили слухи, что ты мыла ей машину, да? Она превратила тебя в шестерку, которую никто не принимает всерьез. Жаль.
Лицо Андерсон запылало гневом.
– Я ненавижу ее, – сказала она. – Она мешала меня с грязью. Я носила в химчистку ее одежду, заправляла ее «ягуар» и… Она постоянно унижала меня! Но я ее не убивала.
– Что же произошло вчера вечером? Итак, ты заехала…
– Она знала, что я приеду. Я должна была привезти ей таблетки и деньги.
– Сколько денег ты привезла?
– Две с половиной тысячи. Наличными. Мы заказали пиццу, выпили немного, поговорили. Она была в дурном настроении. Узнала, что вы уехали во Францию, в Интерпол. Она считала, что ехать туда следовало ей. Только об этом и талдычила. Потом начала ругаться, обвинять меня во всех грехах. И за ту встречу на стоянке у ресторана, и за электронную почту, и за «Квик Кэри».
– В котором часу вы уехали? – осведомилась я.
– Где-то в девять.
– Она ходила за покупками в «Квик Кэри»?
– Может, иногда и забегала туда, – ответила Андерсон. – Она не имела привычки готовить, да и вообще редко ела дома.
– И продукты в этих редких случаях, очевидно, приносила ты, – предположил Марино.
– Она никогда не возвращала за них деньги. А ведь я не так много зарабатываю.
– А как же «премия» за таблетки? – напомнил Марино. – Или она тебя обделяла?
– Мы с Чаком брали по десять процентов от выручки. Остальное я раз в неделю отдавала ей.
– Ты когда-нибудь перечила ей? – спросил Марино.
– Да, иногда мы спорили.
– Вчера вечером тоже?
– Пожалуй.
– Из-за чего?
– Мне не понравилось ее настроение.
– А потом?
– Потом я уехала. Последнее слово, как всегда, осталось за ней.
Убийца, очевидно, заметил, как она уходила. Он наблюдал за домом, прячась где-то в темноте. И Брэй и Андерсон обе были в порту, где стоял «Сириус». Вероятно, он видел там ее, видел Брэй. Он запомнил всех, кто приехал на место преступления, в том числе и меня с Марино.
– Детектив Андерсон, – обратилась я к ней, – после ваших стычек с Брэй вы когда-нибудь возвращались, чтобы попытаться выяснить отношения?
– Да, – призналась она.
– Как вы давали знать о своем приходе?
– Не поняла.
– Что вы делали: звонили в дверь или стучали?
– Стучала.
– Как? Два, три раза? Громко, тихо?
– Три раза. Громко.
– И она вас впускала?
– Не всегда. Иногда приказывала убираться домой.
– Она спрашивала, кто стучит, или сразу открывала?
– Если знала, что это я, открывала не спрашивая. Андерсон уловила направление моей мысли и замерла, не в силах продолжать. Эта мысль была ей невыносима.
– Но вчера вечером вы не стали возвращаться, так? – уточнила я.
Андерсон не возвращалась к Брэй – ее условным знаком воспользовался убийца, и Брэй открыла ему дверь.
– В общем, ты отправилась домой и попыталась связаться с ней по телефону, чтобы помириться? – спросил Марино.
– Да. Но она не ответила. Я потом звонила еще несколько раз, решила, что она просто не желает со мной разговаривать. Когда после полуночи мне снова ответил автоответчик, я забеспокоилась. Утром, около половины седьмого, я приехала к ней. Постучала – никто не открывает. Дверь была не заперта. Я вошла… – Андерсон содрогнулась. – И убежала. Я так испугалась.
– Испугалась?
– Да. Того, кто ее убил… Я ощущала его присутствие. Мне казалось, он все еще там. Я выскочила на улицу, села в машину и помчалась прочь, потом остановилась у таксофона и позвонила по «911». А вдруг он теперь охотится за мной? Я ведь иногда заходила в «Квик Кэри», разговаривала с Ким Люонг. Мне страшно.
– Спасибо, что хоть теперь сказала, – буркнул Марино.
Я теперь поняла, почему пострадала Ким Люонг. Убийца, наверно, следил за Андерсон, и она, сама того не подозревая, привела его в «Квик Кэри», к его первой жертве в Ричмонде.
– Если боишься, мы спрячем тебя в тюрьме, – заявил Марино, и он не шутил. – За сговор с целью распространения наркотиков.
Я извлекла из сумки телефон и позвонила Филдингу.
– Ее только что доставили, – доложил он.
– Где Чак? – спросила я.