— Я понимаю, — неловко согласился Глейн. — Все правильно.
— У Охотников лучше… Они и правда такие, как в книгах и легендах.
— Ну… Среди наших тоже есть ребята, которые падки на женщин. Или любят выпить. Излишне агрессивные, устраивающие драки в трактирах.
— Нет, Глейн. Я просто слишком стесняюсь рассказывать обо всем, что творил отец. Если вашим нравятся девушки и сами девушки не против — то лучше единственный порыв, чем заставлять кого-то ждать вас всю жизнь. Драки в трактирах обычное дело, половина народа туда ходит в них поучаствовать, а вторая половина — посмотреть.
— Скорее всего, дело в том… — Глейн попытался собраться с мыслями, при этом не глядя на Луца. — У нас есть свои правила. Нам их с детства внушают. Еще до того, как берут в ученики. Если ты отказываешься помочь крестьянам, потому что испугался, а не потому, что один с армией не справишься — тебе сломают пальцы. Если убьешь невиновного человека — тебя и самого убьют. Повесят. Тронешь девушку без ее согласия — оскопят. Но за мои три года службы такого не случалось. Девушки обычно сами… не против. За все остальное — на усмотрение учителя.
— Дисциплина, — просмаковал Луц. — Почему мне лет в десять никто не сказал, что такое рыцари и что лучше быть Охотником?
— Каждый для себя решает, что лучше, — пожал плечами Глейн. — Ты же ведь рыцарь? И именно такой, про каких читал в книгах.
Все началось на рассвете, в тумане. Давно было обговорено, на каком участке сколько Охотников, сигналы тревоги и прочее-прочее, что могло и не понадобиться. С Глейном вместе еще двое вышли дальше от каменных городских стен, в поля.
— Я, короче, с Нетопырями рубился. Один мне руку расшиб, сижу перевязываю. Тут чую — дерьмецом завоняло. Думаю, боится меня кто-то, — спокойно рассказывал Мэт, который шел впереди всех и иногда оборачивался проверить, не отстали ли спутники. — А нет… Выходит — вместо ног копыта, башка рогатая. Я за нож, а он меня за волосы взял, морду поближе придвинул и в лицо мне как дыхнет… «Не тот». Ребята говорят, у них тоже бывало. Кого-то из наших ищут что ли…
— Хегана? Кого у нас еще искать? — фыркнул Вайс.
— Мы как-то Хегана подобрали… Он тоже после встречи с одним из демонов был. Был бы он, не было бы тут Хегана. Давно бы утащили, — припомнил Глейн.
— Да, — протянул Мэт. — Это ж Хеган. Мы на жопу сели и: проходишь мимо — и проходи, милый демон. Людей не обижаешь, меня не трогаешь — ну и иди куда шел. Я тебя не видел, ты меня тоже. А Хеган не такой. Все, что не по Писанию, то убить.
— Поэтому его и пришлось до города тащить, — проворчал Глейн. Вайс не поверил, рассмеялся:
— И как? Ты дотащил? Не сломался.
Может, Глейн бы и ответил, но в утреннем тумане впереди начали вырисовываться человеческие силуэты.
Люди без челюстей, с седыми волосами, торчащими в разные стороны, со сморщившейся кожей, местами оплывшей, с ввалившимися глазами. И качались, как водоросли в спокойной речке. У Охотников тут же пропало желание шутить — Глейн потянул из-за пояса нож, Вайс зарядил арбалет, Мэт приготовил крюк на цепи. Возникло секундное замешательство, прежде чем Мэт как самый крупный и смелый первым подал голос:
— Эй! Гниль, из могил повылезавшая! А ну, обратно пошли, твари, пока бошки не поотрывал!
Глава 3
К ночи возвращались обратно, под защиту стен. Глейн шел к бочке с дождевой водой, брезгливо смывал с себя гнилую кровь, куски грязи и ошметки трупов. Место зачистки не менялось, жертв пока не появилось. Да, конечно, это было мерзко и страшно, но мертвецы неповоротливые, слабые. Рубить их все равно что косить рожь.
На второй день, спустившись в тишину таверны, Глейн обнаружил сидящую за столом Морану. Та поприветствовала задорно, помахав трубкой.
— Какого черта? — устало спросил Глейн.
— Сказала, что у меня от тебя будет ребенок, и пустили.
— Ты знаешь, что со мной за твою ложь на собрании сделают?
— Глейн, посмотри на меня и на себя. Как думаешь, кто-то мне поверил? — Морана засмеялась, но Глейн по-прежнему был серьезен, пришлось прибавить: — Не бойся. Я сказала твоему учителю правду, ничего тебе не будет.