— Правду, что ты ведьма, которую я уже три раза спасал, и один из них был от инквизиции? — Глейн сел наконец напротив, смотрел с вызовом. Выпивка была в их распоряжении, если хотели есть — кухня в правом крыле, еда в кладовке, только приготовить. Никаких слуг тут не осталось, весь город был вывезен на время, пока под стенами не перестанут качаться живые трупы.
— Ох, Глейн, ты бы сам себя давно сдал. Но нет, я сказала, что мы давние друзья и мне очень, очень-очень срочно нужно с тобой переговорить. Потому что твоя девушка беременна.
После секундного замешательства Глейн пнул ее стул. Варин мог спросить, обручался ли Глейн с кем-то, и если нет, а Морана правда ему про это соврала, то врежет как следует.
— А на самом деле что тебе нужно?
— Пришла купить кое-что.
— Все лавки закрыты. Возвращайся.
— У тебя же купить. Глейн, с твоим везением ты постоянно куда-то влипаешь. Давай так — я дам тебе метку, — Морана подвинула ему по столешнице перстень: массивный, с красным камнем и почерневшим металлом, — ты сможешь трижды вызвать сильнейшего из демонов, и он должен будет убить всех, на кого ты покажешь. Укажи короля — убьет короля. Укажи другого демона — убьет его. Скольких пожелаешь за раз. Рано или поздно ты же влипнешь так, что не вылезешь. И твой оборотень тебя не вытащит, и рыцарь с тобой же умрет, один панцирь останется. Так ведь?
— Это, вроде как, не твое дело, — огрызнулся Глейн, но Морана не обиделась — протянула руку, погладила его по щеке, словно ребенка, поцеловала в висок. Охотник не уклонился.
— Глейн, мы все тебя очень сильно любим. Он говорил, что готов один раз тебя спасти, я рассмеялась ему в лицо и сказала, чтобы он тебя за дешевку-то не считал. Но если тебя убьют, а тебя рано или поздно прижмут и убьют, то нам всем будет очень грустно и плохо. Мы привязались к тебе, даже я привязалась. Я могла попытаться купить любого из ваших, но я хотела бы, чтобы это был ты. Чтобы я могла спасти тебя.
Глейн расслабился от ее прикосновений.
— Чего он хочет?
— На каком участке сражается один из ваших?
— Кто?
— Э, нет, Глейн. Ты сначала печать возьми, а потом уже говорить будем, — улыбнулась Морана, но руку убрала.
— Ему нужен Хеган?
— Ну да, у вас же кроме Хегана никого больше не существует. А вдруг у Кроноса тут сын от обычной женщины?
— Тогда этим сыном был бы Хеган, — пожал плечами Глейн, щелчком откинул перстень к ведьме. — Я не похож на дурака. Любого тут напои, что угодно предложи — они не скажут, где Хеган. Они не идиоты. Он страшен и когда он за нас, а когда против нас — вообще кошмар наяву.
— Я же говорю — это не Хеган, — Морана поднялась. — И любого из Охотников мне тоже не надо. Кронос может вести свои игры, а я хотела спасти тебя. Но если ты в себе уверен — не умирай, Глейн.
— Постараюсь, — отозвался тот.
В предрассветной тишине стелился туман, когда начинались нападения.
— У него когда-нибудь кончатся трупы, — сквозь зубы прошипел Мэтс. Он был старше Глейна лет на десять, через висок к уху тянулся старый шрам. Такой как Мэтс даже когда рясу снимал, оставался Охотником.
— Ну не скажи, последние уже посвежее выглядят, — глухо рассмеялся Вайс. Новые фигуры проявились в тумане. Глейн пытался отдышаться, уперев руки в колени. — Живой?
Глейн махнул рукой, остальные переглянулись.
— Ты пока отдохни, потом догонишь, — Мэтс хлопнул Глейна по плечу. — Мы справимся. Смотри, чтобы тебя не сожрали.
Оставлять его не опасно — зачистка шла от стен дальше, вглубь полей. На открытой местности все довольно просто, только Глейну выносливости не хватало столько драться, и предложенные пару минут отдыха он принял с благодарностью. Оба Охотника исчезли в тумане. Где-то звенело оружие, слышался нестройный гул. Глейн отдыхал недолго — еще два глубоких выдоха. Встряхнул правой рукой и побежал догонять. Едва не нарвался в тумане на еще две фигуры, более низкие для Охотников. Но Глейн успел вовремя отвести руку, размахнуться…
И так же вовремя остановил лезвие ножа у ребер старика. Тот живой, моргал вполне осознанно, крестился и ругался не звериным воем умертвия, а вполне человеческим. Рядом за руку цеплялась босая девочка в платье. Глейн убрал нож за спину, поклонился:
— Доброе утро.
— В задницу себе свое утро засунь! Напугал, падла! Че с ножом тут бегаешь, и так страшно! На кого охотился, а?
— Зачем вы тут? Разве жителей не увезли? — поморщился Глейн, отделяя мысленно речь от оскорблений.