И нашел его труп на крыльце дома. Хеган толкнул Глейна плечом, вышел на улицу, так же продолжил идти дальше, словно ничего и не случилось. Только через пару шагов окликнул.
— Ты идешь? Или собираешься ему могилу копать?
— Он один из нас, — напомнил Глейн. — Нас с тобой так же однажды убьют.
Хеган посмотрел на него, как на ребенка, потом на труп в такой же рясе, как на нем и Глейне, потом решился на откровение:
— Когда меня убьют наконец — это будет лучший день в моей жизни.
Глейн мстительно прибавил то, что слышал от Бедвира в последнюю встречу:
— Неа. Ты бессмертный.
Когда они вернулись в город и объявили о победе, все уже были слишком вымотаны, чтобы праздновать. Обещали это отметить потом, сначала проспать неделю. И как-то сразу в городе стало тихо. Глейну было знакомо это чувство, когда дороже любого праздника, еды или веселья возможность как следует отдохнуть.
Глейн же мечтал о бане с горячей водой, но до поздней ночи там было слишком тесно и многолюдно, и ему пришлось сидеть с Варином, который молча пил и ни о чем не спрашивал. Все завтра.
— Хеган правда с тринадцати убивал? — заговорил Глейн. Учитель вздохнул так, словно ему ну вот очень нравилась эта тишина, в которой они сидели, зачем ее прерывать таким дурацким вопросом?
— С двенадцати, — ответил Варин. — Хекк говорил, что Хегану на самом деле на год меньше, чем по бумагам. Ему тридцать только через несколько месяцев.
— Он какое-то чудовище? Полудемон?
— Обычный, — Варин на всякий случай налил и Глейну. — Вы помирились?
Глейн отозвался каким-то невнятным звуком, но все же однозначно похожим на нет.
— Что ему будет, если он меня убьет?
— Он не дурак убивать Охотника.
— У него такой взгляд, что я в это как-то не верю… Интересно, народ из бани уже разошелся?
— Сходи проверь, — тут же посоветовал Варин и, на случай, если Глейн не решится, поднялся сам, прихватив со стола бутылку. — А я спать. Зная ваших, завтра с утра отмечать начнут.
— Они сутки проспят, — возразил Глейн, а все же отправился к пристройке.
Пар еще шел из трубы, но внутри не слышно было голосов, плеска воды, значит народу не так много. Войдя, Глейн заметил только одного человека, вздохнул спокойно, начал расстегивать пуговицы рубашки. С запозданием до него дошло, что единственный человек тут — Хеган, и пуговицы он продолжил расстегивать медленней, ушел от взгляда Хегана, опустив глаза ниже, и замер, словно напоровшись на лезвие.
Варин, сам бывший Охотник и все же учитель, поймал его у кровати за горло, сначала едва не сломал шею, потом присмотрелся и спросил:
— Какого?
— Я могу тут спрятаться? — попросил Глейн. Он был бледен, его трясло, в последний раз Варин видел своего ученика таким лет пять назад.
— Пошел нахер.
— Учитель, правда. Вопрос жизни и смерти. Он меня убьет. При любом из Охотников убьет, а при вас не станет.
— Глейн, мне пятьдесят семь. Если у меня будет ночевать мальчишка из учеников, у которого своя комната, я потом до смерти не отмоюсь. Так что иди к черту и помирись с Хеганом!
— Я не смогу помириться с ним, потому что без башки это будет сложно сделать!
Варин прислушался — постоялый двор, который несколько часов назад казался таким же вымершим, как весь город, теперь гудел тревожно. Правда, может, случилось что?
— Глейн, вали. Если Хеган тебя прирежет, значит я зря время на тебя тратил.
У Луца тоже рефлексы, и с кровати он вскинулся, стоило только открыть дверь. Но при виде Глейна успокоился и лег снова спать.
— Нет-нет-нет! — Глейн бросился его тормошить. — Луц, вставай! Нам надо уходить отсюда. Бежать!
— Почему? — не понял Луц, но из-под одеяла выбрался. Глейн быстро начал одевать его в латы.
— У нас с Хеганом истек срок перемирия, он ищет меня, чтобы убить.
— Да ладно, Хеган не станет при ваших…
Очень вовремя, как раз в эту секунду, с улицы послышалось:
— Где этот ублюдок мелкий?!
Глейн многозначительно поднял палец вверх и быстрее справился с латами. Луц замолк, активнее засобирался.
Все холоднее становилась осень, а ночевки в лесу менее удобными. Приходилось искать место для ночлега под крышей.
— Знаешь, когда я один путешествовал, было сложнее, — рассказывал Луц. На горизонте вдалеке виднелся забор: то ли деревня, то ли небольшое владение. В любом случае уже темнело, холодало, хотелось верить, что дальше идти не придется. — Открывали дверь, видели здоровенного рыцаря и говорили, что мест нет. Боялись. В замки пускали охотнее, но попробуй их найти, эти замки.