— Вы про оборотня? — тут же вклинился Луц. — Ох говорил я вам, сэр Глейн, что не пса эти волки грызли, а вы мне не верили… а еще Охотник.
— Так уж и не верил? — с хитрецой в голосе, глядя на Глейна, спросила ведьма. Но любопытство ее исчезло, когда она услышала из леса сигнал — что-то похожее на вой, но все же не животного.
Глейн при этом звуке ощупал нож на поясе.
— Ну, Морана, приятно было увидеться. Луц, лучше жди здесь, я не знаю, что там может быть.
— Что это? — не понял рыцарь. Ведьма, уже не склонная к шуткам, ответила устало:
— Сигнал другого Охотника, попавшего в беду.
Глейн сорвался с места стрелой, просочился между поваленным деревом и ручьем, исчез в зарослях. Луц, перекрестившись, нырнул следом, но от него было больше шума: он продирался, как медведь, ломал ветки и постоянно в темноте спотыкался.
Морана, вздохнув и осмотревшись, продолжила путь.
Всю дорогу Глейна сопровождал звук рога, истерический и в то же время угасающий, все тише и тише. Сначала он ориентировался на звук, потом на запах крови и дыма. Увидев впереди просвет прогалины, на которой и должен был находиться источник сигнала, Глейн спружинил от одного ствола, уцепился рукой за другой и выскочил почти в центр поляны, держа наготове нож.
— Фу нафонес-то, — произнес стоящий тут. У него оплывал разлагающийся подбородок, обнажались зубы, среди которых выделялись два удлиненных резца. Глейн не сразу его узнал — высокий вампир, с цветом волос темным в рыжину.
— Бедвир?
Тот придержал челюсть, которая почти отвалилась, кивнул и всучил Глейну сигнальный охотничий рог: окованный серебром, чтобы нечисть не смогла его использовать и заманить в ловушку других Охотников.
Из-за страшной раны Глейн не сразу заметил и черный ошейник без застежки на шее Бедвира, неприятная догадка мелькнула где-то в сознании. Бедвир, пока лишенный возможности говорить, показал в сторону пепелища. Где-то за елками дымилось что-то, разгоралось. Уже без спешки Глейн направился туда.
Охотник лежал лицом вниз, но все еще мертвой хваткой цеплялся за нож. На том не видно было металла из-за крови, вокруг занималась огнем небольшая деревня из землянок и хижин. Трупов: волосатых, без одежды, так много — что поначалу Глейн принял их за почву, неровные кочки.
— Вя ему фоворил, што… — начал Бедвир, но осознал, как непонятно звучит, отмахнулся. Челюсть обрастала мышцам, мясом. Стала более-менее приличного вида, когда из леса вывалился запыхавшийся Луц.
— Поможешь донести? — произнес Глейн, обернувшись. Луц удивленно осмотрелся, потом бесцеремонно пальцем указал на раненого Охотника:
— Что, он один всех? Он вообще живой?
Бедвир начал смеяться, и при несросшейся челюсти звук получился странный; Луц заметил его только теперь.
— Вы тоже ранены.
— Оставь его, — скомандовал Глейн, начал поднимать раненого. — Лучше помоги мне его тащить, он тяжелый.
У Охотника были короткие светлые волосы, серые от пыли, по земле за ним волоклась цепь. Глейн опустился, чтобы перекинуть ее себе на плечи.
Вампир оставил хозяина им, сам исчез.
Снова появился он только в трактире все в том же городе, из которого они не так давно вышли. С улыбкой поздоровался с Глейном, подняв руку, и безошибочно прошел по лестнице вверх к комнате, в которой они оставили перевязанного Охотника. На спине Бедвир нес мешок в половину его роста и в две ширины его тела. Луц проводил его восхищенным взглядом.
Они с Глейном были практически единственные посетители ранним утром, завтракали за крайним столиком.
— Оооо, это великий Охотник, — Луц вспомнил о том, что привело их сюда. — Он ведь в одиночку все это гнездо вырезал? Что это были за волосатые мелкие твари, Глейн?
— Упыри, — ответил тот.
— Они были очень опасны?
— По одному не особо. Только мертвых и жрут… В стаях — да. Я спрашивал жителей — у них стали пропадать дети, они рассказали об этом Охотнику.
— Дети, — погрустнел Луц. — Слабые и беззащитные создания… Значит, он поступил правильно? Тогда почему ты так печален?
— Жду, когда проснется Охотник, — безразлично отозвался Глейн. В его чарке плескалось разбавленное вино, кисловатое, неприятное. Луц пил пиво, одна закупоренная пузатая бутылка еще стояла на столе.
— Волнуешься? — понял Луц. — Да, твой собрат, герой. Как тут не вспомнить, что смерть ходит рядом. Но он выкарабкается.
— Конечно, выкарабкается, — гаркнули над ухом. Луц вздрогнул, пролил на колено пиво. За его спиной оказался улыбающийся Бедвир, сел на свободный стул, опасливо глянув за окно, за которым еще только занимался рассвет. Таверна находилась ниже уровня мостовой, а окна — под самым потолком, прямо как в тюрьме. Пахло гнилью, но в целом было прилично и опрятно. — На нем все как на собаке.