— Как твое имя? Сколько тебе лет? — ласково продолжил ближайший из братьев.
— Глейн, семнадцать, — отозвался Охотник и очень натурально вздрогнул, когда с другого конца лавки подсел второй близнец, перекрыв ему ходы к отступлению.
— Наш ровесник.
Завозился в своем углу Луц, заволновался, приподнялся, но сел обратно. С надеждой Глейн посмотрел в его сторону, но его внимание снова перетянули на себя братья.
— И? Зачем же тебя отец в такую даль посылал?
— К деду по материнской линии.
— Ты прямо как в той сказке, — засмеялся близнец, — волк тебя не сожрал? Или ты взял его с собой?
Глейн приподнялся, начал извиняться и собирался отсесть, но другой брат оборвал:
— Дрова почти догорели. Эй, медведь. Принеси хвороста, а то твой хозяин замерзнет.
— Никуда я не пойду, — проворчал насупленный Луц, и отправить его подальше отсюда Глейн не мог — потому что слишком выдавали себя эти двое. Один из близнецов, что сидел к выходу ближе, встал, направился в угол к рыцарю, полностью закрыв от того брата и Охотника.
— Ты что, ослушаться решил? В сугробе спать будешь.
— Мне хозяин ничего не приказывал, — пропыхтел Луц и сгорбился настолько, что того и гляди в круг скатается. — Вот ежели бы он приказал, я бы и пошел.
— Разве тебе не холодно? — спросил брат, все еще сидящий рядом с Глейном. Охотник постепенно погружался в ледяное озеро жути. Вот он, купеческий сын, толком ничего дальше своего двора не видевший, отправлен в соседний город отцом. С ним слуга и верный пес, но ночью в лесной сторожке они натыкаются на двоих, от которых и безо всяких трупов в лесу мурашки по коже. И кажется, уж лучше под открытым небом остался бы ночевать. Да что там, упыря бы в избушке нашел, не так испугался.
Дрожь от холода и страха прорвалась наружу, и голос вздрогнул, когда он попросил:
— Нет, не оставляй меня.
Секунда, чтобы растворился напуганный сын купца, вернулся Охотник. Глейн успел достать нож, резанув плотную ткань рясы в спешке. Скрипнул металл о металл — это попытались зарезать Луца, но наткнулись на латы. Глейн ногой сошвырнул с лавки второго брата, тот нелепо взмахнул руками, в одной из которых был зажат мелкий нож, повалился на пол. Уже оттуда зло спросил:
— Так ты борзый? — и замолк при виде ножа. Ружье стояло, прислоненное к стене. Когда противник потянулся к нему, Глейн рубанул по его запястью, как по куску мяса, только после этого он вспомнил, что у женщины в лесу тоже не было руки.
После всех чудовищ, с которыми Глейну доводилось драться, люди казались неповоротливыми, медленными и непозволительно слабыми. Под натиском с улицы затрещала дверь, распахнулась, и влетевший пес бросился под ноги противника Луца, пока парень рядом с Глейном орал, заматывал в шерстяную ткань обрубок.
— Два трупа в лесу, — Глейн распутал шарф, расстегнул горловину, чтобы видно было крест, хотя кто на него сейчас будет смотреть? — Замученные до смерти. Их ребенок дома ждет.
В жалком, поверженном и непоправимо раненном человеке изменилось что-то — он перестал скулить, обернулся к Глейну лицом с невозможным в этой ситуации, довольным оскалом, ответил:
— В следующий раз начнем с ребенка.
Глейн отвлекся на крик — Кэйсар вцепился не в горло, он со звериным задором раздирал второго брата, пытаясь оторвать кусок из бока, рвал тулуп на кровавые клочья, добирался до мяса.
Очень ловко для раненного противник Глейна ускользнул в окно. Скинув с себя лишнюю одежду — шарф и пальто — Охотник выпрыгнул следом.
Если сначала догнать его по снегу было сложно, и бежали они примерно одинаково, только у близнеца было чуть больше времени оторваться, то потом преследуемый выдохся, продираясь через сугробы. Он дышал сипло, двигался то рывками, набравшись сил, то увязая в снегу по грудь. Вскоре у него сдали нервы, и он начал орать от ужаса и звать на помощь. Глейн почти не слышал его, он представлял другие крики: в лесу, у тех сосен, где найдены были трупы. Крики, которых никто не мог услышать. Глейн еще не расправлялся с чудовищами с таким хладнокровием, с каким преследовал этого человека.
Охотник нагнал его у редких деревьев, как раз там, где была возможность размахнуться. Рубанул наискосок в открытую спину, прорезал тулуп, но задел несильно, не смертельно. Парень обернулся, упал в снег, успел закрыться обрубком руки, и Глейн замахнулся снова. И вздрогнул, как только-только очнувшийся, когда раздался выстрел.
— Отойди от сира!