– Шаман сказал, что Джо должен участвовать в программе, – продолжал Билл. – Значит, так было нужно.
– Была бы на его месте моя мама, – проговорил Нанду в самое ухо Мары. – Она бы давно отлупила этого шамана его же бубном.
Перед сном Мара созванивалась с Имагми по телефону Сэма. Консультировалась.
– Что у вас делают в таких случаях? Может, у Джо какой-то неправильный шаман?
– Шаман не может быть правильным или неправильным. Он ничего не решает сам. Только передает волю духов.
– А ты можешь выяснить у духов, что делать дальше?
– Они скажут мне сами, если сочтут нужным, – мудрствовал Имагми.
– Слушай, ангакук, – Мара не на шутку разозлилась. – Делай, что нужно. Жги траву, медитируй, рисуй на стенах, принеси какую-нибудь жертву. Но если Джо не очнется, я так надеру твою шаманскую…
На этом Сэм, не потерпев святотатства, отобрал у внучки телефон. И даже лично отвесил подзатыльник гнусно хихикающему Робу. Парень целыми днями таскался по Линдхольму и скулил, умоляя деда оставить его в пансионе.
Мадам Венсан ставила Джо капельницы. Лично летала в Швейцарию за новой разработкой. Брин держала другу за руку, пела, говорила… Даже Маре в какой-то момент захотелось заклеить исландке рот скотчем. Однако Билл проявлял завидное терпение. Считал, что если голос Брин помог однажды, то должен сработать снова.
Мара чувствовала себя лишний, и в то же время не могла бросить друга. Отец силком вытащил ее в свой кабинет.
– Нам пора поговорить, – он вздохнул и указал дочери на диванчик для посетителей.
– Если это про Джо, то я не собираюсь…
– Нет. Я с самого начала был неправ, что не сказал тебе о дяде Альберте, – профессор провел пальцем по краю стола. – Мне стоило самому догадаться, что он во всем виноват… Подумать только: все было на поверхности… Как я мог забыть, что он был одним из авторов эксперимента…
– Выходит, он говорил правду? Его брат и ты… Вы просто воспользовались его идеями?
Опыты с эмбрионами, плагиат… Чем еще порадует ее отец?
– Вот как он это преподнес? – горько усмехнулся Эдлунд. – Что ж, в этом есть доля правды… Но дело в том, что никто не стал бы финансировать его работу. Ему нельзя было доверять подобный проект. Мне тоже, как выяснилось… Но у дяди Альберта серьезная болезнь.
– Какая? – Мара подалась вперед.
– Раздвоение личности. Отец знал об этом, он лечил брата. Но иногда бывали срывы… Безобидные, правда. Дядя мог сорваться и уехать посреди учебного года. Идеи сыпались из него, как из рога изобилия, но как и все гениальные люди, он был немного не в себе. Он просто произнес идею и забыл о ней. Предлагал более жестокий вариант эксперимента.
– Это как?
– Ничего хорошего, – Эдлунд сглотнул. – Так или иначе, мы с отцом разработал план исследования, и он обратился за деньгами в Совет. Ему, как директору Линдхольма, доверяли. А дядя Альберт… Папа хотел, чтобы он занимался опытами наравне со мной, но Альберт возмутился, сказал, что не собирается идти на уступки… Они крепко поругались, и дядя Альберт уехал. Я должен был разыскать его, поговорить уже давно. Он больной человек, и я мог бы все это предотвратить.
– Что с ним теперь будет? – тихо спросила Мара.
– Суда еще не было, сначала проведут экспертизу на вменяемость. Но пожизненное, – буть то тюрьма или клиника, – гарантировано. Я хотел поехать, но мне не разрешили его нервировать накануне медкомиссии.
– А это… наследственное?
– Надеюсь, что нет, – профессор пожал плечами. – Но пообещай, что скажешь мне, если однажды решишь, что я схожу с ума.
– Иногда я в этом почти уверена… – не удержалась Мара.
– Очень смешно.
– Прости, пап, – она улыбнулась.
– Что? – напрягся Эдлунд. – Что ты сказала?
– Прости… Я ничего такого не имела в виду…
– Ты сказала «пап»?
– Хочешь знать мое мнение? У тебя сейчас довольно чокнутый вид, – Мара не готова была разводить нюни, поэтому выскочила из кабинета, оставив отца в полной растерянности, и поспешила вернуться в палату Джо.
Но индеец все еще не пришел в себя.
На утро третьего дня, когда друзья были на грани того, чтобы лишиться надежды, Джо просто раскрыл глаза и спросил, что сегодня на завтрак. Поел. Встал. И, поблагодарив мадам Венсан, собрался идти к себе в домик.
Его с силой вернули в койку. Вокруг постели индейца собрались все профессора. И Эдлунд, и Фальк, и даже лучшие умы Верховного Совета. Выкачав из парня добрых поллитра крови и прочих биоматериалов на анализы, проведя исследования, которые только позволяла современная аппаратура, они накинулись на парня с вопросами. С важным видом кивали и записывали, помнит ли Джо имя, дату рождения, тотем, адрес и алгоритм надевания носков. Маквайан-младший косился на профессуру, как на слабоумных. Но отвечал послушно, потому что было понятно: иначе ему из палаты не выбраться.