— И что же ты заметил в подвале? — лица Фостера побелело от напряжения.
— Ну, это было похоже… — замялся я. — Какая-то трещина в полу, звуки, огни…
— Подвал, ну, конечно, — сказал Фостер. — Самое слабое место, — казалось, он разговаривал сам с собой.
Я через плечо ткнул большим пальцем в сторону окна:
— Да ты посмотри, что там творится.
Фостер бросил взгляд на занавеси:
— Слушай внимательно, Легион, — сказал он. — Мы в опасности. Оба. Нам повезло, что ты вовремя проснулся. Этот дом, как ты, наверное, уже успел догадаться, похож на крепость. И сейчас мы в осаде. Стены защищены, но вот подвал… Там всего лишь три фута бетона. Нам предстоит убраться отсюда очень быстро и совершенно незаметно.
— О'кей. Как? — спросил я.
Фостер повернулся, подошел к одной из закрытых дверей и на что-то нажал. Дверь распахнулась, и я покорно проследовал за хозяином в небольшую комнатушку. Фостер ладонью нажал на пустую стену, панель сдвинулась. Он отшатнулся назад.
— Господи! — выдохнул он и лихорадочно задвинул панель обратно.
Я стоял, как вкопанный. Откуда-то просачивался запах серы.
— Да что, черт побери, происходит?! — мой голос звучал надломленно, как и всегда, когда я был перепуган.
— Запах, — бросил Фостер. — Быстрее, другим путем!
Я отступил в сторону, и Фостер пробежал мимо меня. Я помчался за ним, едва не наступая на пятки и стараясь не оглядываться. Фостер взлетел вверх по лестнице, остановился на площадке, упал на колени, отшвырнул афганский ковер и ухватился за стальное кольцо, вмонтированное в пол. Он поднял ко мне смертельно побледневшее лицо:
— Молись своим богам, — хрипло бросил он и потянул за кольцо.
Часть площадки вздыбилась вверх и стала ребром, открыв первую ступеньку лестницы, ведущую в черную дыру. Фостер не колебался. Он нырнул в проем, и я последовал за ним. Ступени оборвались почти сразу. Во тьме щелкнул замок, и мы оказались в большом помещении. Сквозь ряды высоких окон струился лунный свет и доносился аромат свежего ночного воздуха.
— Мы в гараже, — прошептал Фостер. — Садись с той стороны. Только тихо.
Я нащупал корпус машины, обогнул его и сел, осторожно притворив дверцу. Фостер уже был рядом, он коснулся какой-то клавиши, и приборная доска осветилась.
— Готов?
— Да, — ответил я.
Мотор завелся с пол-оборота. Не теряя ни секунды, Фостер включил сцепление и нажал на педаль акселератора. Машина с места рванула прямо в закрытые двери. Я инстинктивно пригнулся, но успел заметить, как в последний момент двери распахнулись, и мы вылетели наружу. Первый поворот мы прошли на скорости сорок миль в час и вывернули на шоссе при шестидесяти милях в час. Покрышки визжали. Я оглянулся и только успел заметить дом, сиявший в лунном свете, а потом мы нырнули в ложбину.
— Так что же все-таки происходит? — выкрикнул я, пытаясь перекрыть гул мотора.
Стрелка спидометра коснулась отметки «девяносто» и продолжала медленно ползти дальше.
— Потом! — крикнул Фостер.
У меня не было сил спорить. Я несколько раз оглядывался, удивляясь, куда это подевались все копы? Потом уселся поудобней и принялся следить за дорогой.
Глава третья
Было около половины пятого утра, и небо на востоке начинало сереть сквозь пальмовые ветви, когда я наконец нарушил молчание:
— Между прочим, — сказал я. — Что значат все эти решетки, пуленепробиваемые стекла, армейские пулеметы? Мышей слишком много развелось?
— Это все более, чем необходимо.
— Честно говоря, теперь, когда у меня волосы перестали топорщиться от ужаса, — продолжил я, — мне все это кажется чертовски глупым. По-моему, мы отъехали уже довольно далеко, чтобы остановиться и показать им всем язык.
— Не спеши.
— Слушай, а почему бы просто не вернуться? — поинтересовался я. — И…
— Нет! — выпалил Фостер. — Обещай мне, Легион, что бы ни случилось, ноги твоей там не будет.
— Уже день наступает, — заметил я. — А когда взойдет солнце, ну и идиотами же мы будем себе казаться. Но можешь не беспокоиться, уж я-то никому не расскажу.
— Мы не можем оставаться на месте, — сказал Фостер. — В следующем городке я по телефону закажу билеты на Майами.
— Постой, постой, — вставил я. — Ты что, бредишь? А как же твой дворец? Мы даже не удосужились убедиться: выключил ты телевизор или нет. И потом, как насчет паспортов, денег, багажа? И вообще, с чего ты взял-то, что я собираюсь тебя сопровождать?
— Я был готов к подобной неожиданности, — спокойно возразил Фостер. — В юридической фирме в Джексонвилле я оставил необходимые распоряжения по поводу дома. Меня больше ничего не связывает с прошлой жизнью, надо лишь изменить имя и исчезнуть. Ну, а что касается остального, то мы можем купить багаж и утром. Мой паспорт здесь, в машине. Хотя, наверное, пока не удастся раздобыть тебе новый паспорт, нам лучше податься в Пуэрто-Рико.
— Послушай, — сказал я. — Ну, перепугался я там, в темноте, но зачем же из этого трагедию-то раздувать?
Фостер покачал головой:
— Врожденная инерция человеческого мышления, — заключил он, — сопротивляется любой новой идее.
— Все эти идеи, о которых ты говоришь, обеспечат нам пожизненное место в дурдоме.
— Легион, — окликнул меня Фостер. — Тебе надо накрепко запомнить все, что я тебе скажу. Это важно, жизненно важно. Я не хочу тратить время на предисловия. Дневник, который я показал тебе, у меня в куртке, обязательно прочти английские записи. Позже ты сам все поймешь.
— Надеюсь, ты не собираешься прямо сейчас писать завещание? — поинтересовался я. — Ты мне хоть объясни для начала: от кого это мы так прытко улепетывали?
— Откровенно говоря, — отозвался Фостер. — Я и сам не знаю.
Фостер выехал на темную площадку автозаправочной станции. Он поставил машину на ручной тормоз и в изнеможении откинулся на спинку сиденья.
— Ты не мог бы немного повести машину? — попросил он. — Я что-то себя неважно чувствую.
— О чем разговор! — с готовностью отозвался я.
Я выбрался из машины и обошел ее. Фостер на сидении весь как-то обмяк, лицо его осунулось. Он казался еще более старым, чем вчера. Все эти ночные переживания и мне-то лет не прибавили.
Он открыл глаза и невидяще взглянул на меня, потом с усилием взял себя в руки.
— Извини, — выдавил он. — Что-то мне не по себе.
Он с трудом перебрался на мое место, а я сел за руль.
— Слушай, если тебе так плохо, давай лучше поищем врача.
— Нет, все нормально, — заплетающимся языком произнес он. — Поехали дальше.
— Мы уже и так в ста пятидесяти милях от Мейпорта.
Фостер повернулся ко мне, открыл было рот, собираясь ответить, и потерял сознание. Я быстро проверил пульс и зрачки. С Фостером было все в порядке, и тем не менее, первым делом следовало уложить его в постель и вызвать врача.
Мы находились на окраине небольшого городка. Я медленно проехал по улицам, вывернул на главную магистраль и остановился перед обшарпанной гостиницей. Когда я выключил мотор, Фостер шевельнулся. Я повернулся к нему:
— Фостер, я отведу тебе в постель. Ты можешь идти?
Он тихонько застонал и приоткрыл остекленевшие глаза. Я вышел и помог ему выбраться. Он по-прежнему находился в каком-то странном полубессознательном состоянии. Я дотащил его до замызганной конторки, над которой горела тусклая лампа. Я нажал кнопку звонка, и через минуту из коридора выполз какой-то старикашка. Он зевнул, подозрительно оглядывал меня и Фостера.
— Нам тут пьянчуги не нужны, — буркнул он.
— Мой друг болен, — отрезал я. — Двойной номер с ванной. И вызовите врача.
— А что у него? — поинтересовался старикашка. — Это не заразно?
— Вот это я и хочу узнать.
— По утрам врача не бывает. И у нас нет отдельных ванных комнат.
Я расписался в гостиничной карточке, и, поднявшись на решетчатом лифте до четвертого этажа, мы прошли по плохо освещенному коридору к коричневой, облупившейся двери. Сам номер выглядел не лучше. Обои в цветочек, умывальник древней конструкции да две широкие кровати. Я уложил Фостера на одну из них. Он так и лежал, неподвижно, с каким-то странным просветленным выражением лица, которое так старательно пытаются придать мертвецам умельцы из похоронных бюро. Я присел на другую кровать и снял ботинки. Теперь наступила и моя очередь расслабиться. Я лег и погрузился в сон, словно камень в тихую воду.