Три года он просил у Узбека суда с племянником - не многого и просил. И вот, когда просьба его вроде бы удовлетворена и Юрий уж вызван, сам Михаил должен покинуть Сарай. А ; не он ли все эти три года так рвался вернуться в Тверь, и может ли он позволить себе задержаться, когда все улажено и даже новый ярлык с алой ханской тамгой давно лежит на дне походной укладки? «Вон что!..»
- Ступай на Новгород! Я дам тебе войско!
И это новое! Не враз и сообразишь, как ответить, хоть и прозрачен хан, как стекло. Ишь, улыбается, знать, доволен собой!
- Не беспокойся, князь, я дам тебе хорошее войско!
- Не в том моё беспокойство, великий хан. Мне твоё войско без надобы. - Знает Тверской: хитростью ничего не добьёшься с Узбеком, потому и говорит откровенно. Хотя и понимает, что и откровенность его в глазах татарина немногого стоит.
- Ты отказываешь мне в дружбе? - Хан улыбается уже иначе. Как-то рассеянно и огорчённо, будто сдерживает обиду.
- Я просил у тебя, великий хан, суда с племянником, а не войско на Новгород. Новгородцы мне нанесли обиду, так я с ними и уладиться должен. То будет честно. А иначе бесчестно, - упрямо возражает великий князь.
- Или ты не слуга мне? - Сросшиеся на переносье брови взлетают ломаными вороньими крыльями вверх, сползает с Лица улыбка.
«Так чего и ваньку было ломать?» - невольно усмехается Михаил Ярославич и опускает глаза.
Нет ему выбора. И нужно спешить на Русь. Коли слепа она, так надо хоть попытаться отвести от её обрыва, на который уже взвели московские поводыри.
«Эх, татарка их бабушка!..»
А Узбек, едва отпустив Тверского, досадует на собственное легкомыслие: да правильно ли он поступил, отпустив? В самом деле - больно уж неуключен Михаил, сам по себе над Русью встать хочет! А ну в иной раз, как надобен станет, и вовсе не явится?
- Слышал, обилен родом великий князь?
- Четыре сына у него, - кивает Кутлук-Тимур.
- Видеть хочу его сыновей!
- Мудрость твоя велика, ильхан, а мы крепки твоей мудростью!
И вслед Тверскому летит грозное повеление: залогом покорства и верности хану немедля отправить в Орду сыновей. Авось, когда сыновья-то будут в Сарае, и отец на Твери попокладистей станет.
Неспокойно татарину, когда пуст аркан.
Так вот, лишь только Михаил с Тайтамеровым войском, навязанным ему ханом, отбыл из Сарая-Берке, тут же в нём объявился Юрий. Ни день в день, конечно, но подозрительно скоро. Один - в Тверь, другой - в дверь. Впрочем, чему ж здесь удивляться, поди, все заранее рассчитали. Даже предусмотрели, наверное, как бы им в дороге не встретиться прежде нужного времени, дабы Узбеков загад не нарушился. Но не встретились, будто в самом деле, пока Михаил мимо ехал, Юрий где-то в сторонке пережидал. Не иначе так, а то как бы разошлись, чай, дорог-то тогда не много было. В Орду дорога, да из Орды.
Юрий шёл в Сарай без тревоги, напротив, даже с надеждой, потому как все эти годы, в сущности, творил то, чего от него хотели татары. Причём творил-то с лёгкостью, если не сказать с вдохновением, поскольку все, что было нужно татарам, как нельзя лучше совпадало и с его устремлениями. И ему и татарам важно было не дать окрепнуть власти Тверского княжьего дома, то есть на корню подорвать именно законную власть. И во многом Юрий Данилович преуспел. Причём опять же не по таланту, а лишь потому, что разрушать всегда легче, чем строить.
Разумеется, теперь он рассчитывал, по крайней мере, на благодарность. Да и данное ещё в оные времена обещание Кутлук-Тимура поставить его великим князем над Русью хоть и казалось несбыточным, а всё равно томило сладкой надеждой. Но то, что ожидало его в Орде, было выше любых ожиданий.
Получил он не только вожделенный ярлык с алой ханской тамгой на великое княжение, но и ни много ни мало - царскую сестру в жены. Сам не знал, что в придачу к чему - жену ли к Руси, Русь ли к жене?
Узбек, поди, знал. И это, надо полагать, был ещё один дальновидный шаг хитромудрого хана.
Браки русских князей с ордынками были вовсе не редкость. Причём женились князья на татарках самых высоких родов. Стоит лишь вспомнить того же Фёдора Чёрного, взявшего за себя Ногаеву дочку (между прочим, ставшую куда более истинной христианкой, чем её непутёвый муж), или ростовского князя Глеба, Михаила Андреевича Суздальского… Да всех и не перечислишь!
И ничего зазорного не было в тех женитьбах. Не говоря уж о том, что простые татары, попав на Русь и осев там, очень часто принимали Святое Крещение и женились на русских женщинах, а татарки-то с ещё большей охотой крестились и выходили замуж за русских. Да и странно, если бы было по-другому! Коли довела судьба стать соседями, так не все же обиды помнить да грызться - люди-то выше ненависти. А ведь есть ещё и любовь!