На этот раз пельмени получились, и Долина, несмотря на протесты, наложила Тутрилю тарелку с верхом.
В сенях послышался шум, распахнулась дверь, и в комнату без всякого предупреждения вошел Коноп. Он сделал вид, что не ожидал увидеть здесь Тутриля, и с нарочитым удивлением произнес:
— Какомэй! Ты здесь? А я-то думал, что ты фольклор записываешь на свой магнитофон.
— Надо же человеку и отдохнуть! — сердито возразила Долина Андреевна. — И что за манера — входить без стука, приходить без приглашения?
Коноп некоторое время пристально смотрел на Долину Андреевну, потом решительно подошел к столу, взял бутылку и громко прочитал:
— "Будафок"… А ты меня таким не угощала… Так, — он нагнулся и принялся рассматривать керамическую бутылочку ликера "Старый Таллин". — Как снаряд… "Старый Таллин". Наверное, крепкое. Говорят, чем старее вино, тем оно крепче.
Тутриль встал.
— Ну, мне пора.
— Что ты, посидел бы еще, — потухшим голосом произнесла Долина Андреевна.
— Может, человеку по делу надо, — сердито заметил Коноп. — В научную же командировку приехал.
Коноп вышел следом за Тутрилем и закрыл за ним дверь.
9
Выйдя из домика, Коноп зажмурился от яркого солнечного света. Все сверкало и блестело. По кромке крыши висели длинные сосульки, а из подтаявших сугробов кое-где торчали обломки ледяных копий.
Направляясь к гаражу, находящемуся на морской стороне селения, он вдруг встретил Тутриля.
— Етти! Чего так рано встал?
— Тебя ищу, — озабоченно ответил Тутриль.
— Что-нибудь случилось? — встревоженно спросил Коноп.
— Ничего, — стараясь казаться спокойным, ответил Тутриль. — Не подбросишь к яранге Токо?
— Это ерунда, — весело ответил Коноп. — Я как раз мимо буду ехать.
У гаража, искрошенный гусеницами, был в масляных пятнах снег.
Коноп отпер большой висящий замок и отодвинул широкие ворота.
— Входи в мои владения, — пригласил он гостя.
Глаза постепенно привыкли к полутьме. Тутриль увидел грузовой автомобиль на колодках и вездеход. В дальнем углу — токарный станок, верстак, инструменты.
— Даже автомобиль у тебя тут, — заметил Тутриль.
— Летом ездим, — отозвался Коноп. — В отлив по береговой полосе можно гнать, как по асфальту. До девяноста выжимал вдоль прибоя. Песок мокрый, держит отлично! Жаль, сейчас зима, а то прокатил бы с ветерком. До Токовой яранги можно берегом ехать. Я сейчас чай поставлю. Проходи сюда.
Уголок возле верстака был украшен яркими журнальными картинками. На отдельной тумбочке — проигрыватель. Возле скамьи стоял низенький столик, на нем стаканы и большая фарфоровая чашка. Колотый сахар был насыпан в консервную банку.
Коноп налил воды в электрический чайник, включил вилку в штепсель.
— Вот мое хозяйство, — с гордостью произнес он. — Мечтаю получить мотонарты. Говорят, теперь такие делают… И еще — хочу получить новый вездеход. Этот старенький, чиненый-перечиненый. Держится только на честном моем слове…
Коноп разливал крепко заваренный чай, не переставая разговаривать:
— А к Токо съездить любопытно и интересно… Я сам люблю там бывать. Не понимаю, что это такое, может, наука может объяснить: каждому ясно — нынче яранга изжила себя, лучше жить в доме, да не просто в доме, а чтобы, так сказать, с удобствами, с водопроводом и прочим. А как войду в чоттагин, увижу меховой полог и чувствую щекотание в горле, будто неразведенного спирту хватанул… Может быть, потому, что в детстве жил в яранге? Но вот Айнана: она родилась в доме, всю жизнь провела в интернатах и общежитиях, а тут — живет в яранге, и вроде бы ей нравится.
— Откуда ты знаешь, что нравится? — спросил Тутриль, ожидая, пока остынет чай.
— Сама сказывала, — ответил Коноп. — Как-то мы с Долиной Андреевной беседовали с ней.
— О чем?
— Да про все. Про нее, про ее моральный облик, — пояснил Коноп. — Комсомолка, а живет в яранге… Приезжал к ней парень из Анадыря — вроде жених. Только почему-то быстро уехал. Непонятно. Вот ты как насчет этого думаешь?
— Насчет чего? — спросил Тутриль.
— Ну, этого самого… — Коноп посмотрел на Тутриля. — Вот как ты думаешь: правильно Долина рассуждает?
— О чем? — не понял Тутриль.
— Да об этом самом, — Коноп сделал какое-то неопределенное движение. — Долина Андреевна говорит, что, мол, наши девушки слишком легко идут на сближение…
— На что?
— На сближение, — повторил Коноп. — Это ее выражение — сближение, близость… Так вот Долина Андреевна осуждает наших девушек. Главное, за то, что рожают детишек. Но ведь ясно, что именно от этого и бывают ребята. Я это еще в третьем классе, между прочим, знал.