– Что же вы лежите аки мертвяк? Помогайте!
Поэт готов был заплакать.
– Да не стану я смотреть на вашу наготу! – крикнула дама и топнула ножкой. – Было бы на что!.. Быстрее же!
Сильно смущаясь, он метнулся к ларю, по пути подцепив штаны.
– Сюда, подпирайте дверь! – скомандовала нечаянная гостья.
Еле успели. Доски тут же начали сотрясаться от гулких и настойчивых ударов.
– Я сразу заподозрила неладное, едва увидела, что двери не запираются изнутри, – перешла на шепот брюнетка. – У вас есть оружие?
Он уже успел втиснуться в штаны, по-прежнему оставаясь с голой грудью.
– Да, конечно…
Повернулся к кровати. И оторопел: его шпагой и пистолетами завладели жаркие девахи. Э-э, да ведь и они заодно с теми, кто сейчас выбивает дверь.
– Не дурите! – прикрикнул он, намереваясь взять своих недавних амантш[4] на испуг.
Не проняло. Акулька выставила перед собой шпагу, неумело тыча поэту в грудь.
– Не подходь, курвий сын! – шипела она злой змеей.
Агафья пыталась открыть подаренный Шуваловым ларец.
– Как же он тут?..
В воздухе просвистело что-то тяжелое…
Медный кувшин ударил Акульку в висок. Та охнула, выпустила шпагу из рук и пластом упала на кровать. Из рассеченной головы прямо на белые кружевные простыни полилась тонкая струйка крови.
– Тятька-а! – истошно завопила вторая юница. – Они Акульку уби-или-и!!
Грохот на мгновение умолк. А затем в дверь заколотили с еще большим неистовством. Теперь в дело пошли топоры – еще немного – и доски не выдержат.
Не раздумывая, Иван повторил подвиг новоявленной темноволосой Юдифи, обрушив на голову второй сестры таз, предварительно окатив ее грязной водой. Агафья свалилась крест-накрест на Акульку.
– Вы к чему более привычны? – поинтересовалась «Юдифь» (или как ее?). – К шпаге или пистолетам?
– Вообще-то, я больше по другой части, – натягивая жилет и камзол, ответствовал Барков.
– Я вижу, – презрительно покосилась та в сторону кровати.
– Поэт я! – отрезал молодой человек. – Хотя шпага сподручнее.
– Ладно, – согласилась брюнетка. – Тогда я возьму пистолеты.
Оружие пришлось ей точь-в-точь по руке. Как будто было ее частью.
– Приготовились! – скомандовала. – Сейчас! Их, по-моему, человек пять или шесть будет.
– Их – это кого? – не понял копиист.
– Вы что, до сих пор не уразумели, куда попали?
– Р-разбойники! – обозвался доселе помалкивавший Прохор. – Пр-ритон!
– Вот! Ваша птица и то смекалистее будет!
Разбойничий притон?! А ведь верно. Все сходится. То-то он примечал, что дорога, по которой они ехали сюда, не больно наезжена. Словно ею подолгу никто не пользовался. И эти рыжие злые псы. Такие, если верить народным байкам, охраняют клады татей от посторонних глаз. А еще отсутствие постояльцев…
– Вы-то сами как здесь оказались?
– Не ваше дело! – зло закусила губу Брюнетта (про себя он уже стал звать ее именно так). – Итак, сейчас!..
Дверь разлетелась в щепы, и на пороге возник рыжебородый с секирой в руках. Плечом к плечу с ним стоял давешний ямщик, стискивая кистень. За ними толпились еще человека два-три. Рыжий сверкнул очами в сторону кровати и дико взревел.
– Ну, херов сын, сейчас будет тебе халва с шербетом!
Взмах секиры. Иван увернулся. Лезвие вонзилось в спинку кровати и там намертво застряло. Не сумев его вытащить, тать выхватил из-за пояса длинный узкий нож и кинулся на жертву.
Раздался выстрел. Бородач на мгновение замер, но потом продолжил свое наступление. Зато повалился на пол с пробитой головой ямщик. Кистень покатился по полу и очутился под ногами воинственной амазонки. Она наступила на него, а пока схватила другой пистолет.
– Что, сука?! – теснил Ваню разбойник. – Пришел твой смертный час?! Думал посмеешься над моими дочками, поблудишь и дальше поедешь? Нет, сударик, за все платить надобно!
Господин копиист молча отбивал его неумелые, но яростные выпады, а сам посматривал искоса на Брюнетту. Как она там?
Вторым выстрелом девушка отправила к праотцам одноглазого детину с кривой турецкой саблей. Его место занял еще один здоровяк, вытянувший перед собой короткую пику. Но дама осталась безоружной: перезаряжать пистолеты не было времени. Тогда амазонка схватилась за трофейный кистень, который оказался тяжеловат для ее нежных ручек.
Пора кончать комедию, решил Иван. Расклад как раз тот, что нужно. Против них оставалось трое татей. Как раз такие ситуации студиозусы некогда и отрабатывали на занятиях с прапорщиком Галлом.