— Привет, — насторожился тот.
— У меня всё в порядке, я готов к сдаче «изделия» заказчику.
— Молодец, Сережа, — обрадовался абонент. — Сегодня мне уже некогда, надо кое-что решить. Давай завтра, прямо с утречка, приезжай ко мне в офис. Вернее, нет, не так. Ты жди меня на стоянке около офиса, я к тебе подойду сам в девять тридцать. Идёт?
— Идёт.
— Тогда — до завтра.
Распрощавшись с Вячеславом Карловичем, Сергей позвонил Диме.
— Привет, не спишь ещё?
— Нет, телек смотрю. Мне последнее время что-то плохо спится.
— Ничего, заживёт, — пошутил Сергей. — Я теперь тоже в другом месте кантуюсь. Запиши телефон.
Сергей продиктовал Диме свой новый номер. Узнал, как дела на работе. Что говорят ребята.
Дима понимал, что Сергей специально говорит с ним обо всем подряд, чтобы успокоить и отвлечь от дурных мыслей, хотя сам не мог не заметить, как сильно измотан Сергей.
Почему-то, когда человеку плохо, он начинает сравнивать себя со всеми, кто более удачлив, богат и благополучен. Но при этом совсем забывает бросить взгляд в другую сторону: туда, где люди находятся в более тяжких условиях. Где боль, горе, нищета. Душевные силы берутся откуда-то именно тогда, когда думаешь, что их уже не осталось, что все кончено. В таком случае не работает проверенный годами на собственном опыте закон сохранения энергии. Происходит что-то совсем другое, вероятно, из области метафизики, а не физики в привычном ее понимании: чем больше отдаешь, тем больше получаешь. Возможно, этому есть объяснение, но мы его не знаем. Зато снова начинаешь чувствовать себя человеком, да и жить становится не так тошно. Мы постепенно приучаемся жить в «режиме подвига». Сейчас многие вынуждены жить в таком режиме.
— Слушай, Дим. А с какого примерно расстояния стреляли? — вдруг спросил Сергей.
— Метров с пятнадцати, наверное. А что?
— Странно как-то.
— Что странно? — не понял Дима.
— Вот ты хорошо стреляешь? Как сам считаешь?
— Что, ты не знаешь, вместе в «подвал» [Тир.] на стрельбы ходили. Попадал иногда и в молоко, — неуверенно оценил свои результаты Дима.
— В тире дистанция двадцать пять метров. Так?
— Так. Ну?
— Стреляешь ты так себе.
— В снайперы, конечно, не гожусь, но стреляю же хоть на тройку-то.
— Но из трех попыток хоть один раз попадаёшь в мишень?
— Конечно. Что же я — хуже всех, что ли, — обиделся Дима.
— Да ты не обижайся, я ведь не для того это все тебе говорю, чтобы обидеть, лучше попробуй проникнуться моей мыслью. Видишь, что получается: с трёх попыток с двадцати пяти метров хоть раз, но в мишень попадешь. А что мы имеем в твоём случае с киллером: с пятнадцати метров и пяти попыток не попали ни разу… Что ты думаешь по этому поводу?
— Повезло просто. Что ещё тут можно думать?
— Повезло-то повезло, но сам посуди — это довольно странно. С такого расстояния и дурак должен был попасть, но ведь посылали-то на такое дело, наверное, не дурака? Понимаешь?
— Ну, короче, «склифосовский». Что ты хочешь сказать? Что я вру, что ли, в метрах? Или что вместо киллера меня поручили какому-то лоху так — для тренировки? Или все эти дырки в машине я сам просверлил?
— Я думаю, что тебя не хотели убивать.
— Как это?! — удивился Дима. — Подняли стрельбу у дома просто так? Для понта, что ли?
— Если это спектакль, то его разыграли не просто так. Вот и нужно понять, кто режиссер и зачем все это нужно, — философски раскладывал свой «пасьянс» Сергей.
— Попугать? — попытался угадать правильный ответ Дима.
— Нет, это не вяжется с сегодняшней обстановкой. Сам посуди, чего тебя Андрею теперь пугать, когда вопрос уже решён на «верхнем уровне» и тема закрыта. Обжаловать уже поздно, да и не будет никто из-за такого пустяка стволами махать. Пугай — не пугай, ты же деньги Андрею все равно не вернешь.
— Нет, конечно. Где я их возьму? Если бы они у меня были… — мечтательно протянул Дима.
— Тогда остается — месть. Он же не может нам простить пропажи такой суммы и считает нас главными виновниками всего, что с ним произошло.
— Я бы на его месте не стал мстить так скоро. Сразу будет ясен инициатор.
— Получается, что ему нет интереса пугать тебя «после драки». Это надо было раньше делать. Да и слишком опасно для него затевать такие игры. Ведь случись, что с тобой или вызови ты милицию — на кого первого пало бы подозрение, к кому первому они бы поехали?
— Конечно, к нему. Только он и мог киллера подослать. Больше это никому не нужно.
— Все указывает на него. Магнитофонные записи тоже не на пользу ему пошли бы. Тут как-то тесть его снова мне звонил, так я ему прямо сказал про эти записи. Значит, и Андрей знает про их существование. Ты бы полез в такой ситуации?
— Что я — дурак?
— Вот и я говорю. Тридцать суток ему обеспечено автоматом, а там ещё посмотрели бы. Нужно это ему, как думаешь?
— Значит, это не он стрелки посылал?
— Значит, нет.
— Но кто?
— Вот в этом вопрос. И, самое главное, — для чего?
— Может, меня случайно перепутали с кем-то?
— А того, другого, тоже лох должен был убрать, который стрелять не умеет, но идёт на дело?
— Не думаю.
— Зато я думаю, что опасность тебе больше не грозит и ты спокойно можешь вернуться домой. Ты теперь фигура, не представляющая ни для кого криминального интереса.
— Почему ты так решил?
— Так карта ложится, — засмеялся Сергей. — Ладно, спокойной ночи. Уже спать охота. Буду нужен — звони.
— Пока.
«Так кто же мог стрелять в Диму и специально не попасть? Кому понадобилось его пугать? Для чего?» — ворочался в постели Сергей.
Эти вопросы не давали ему покоя до той поры, пока он не заснул.
В половине десятого, как было условлено, Сергей уже сидел в своей машине около офиса охранного агентства. Опоздав на десять минут, подошел вечно суетливый Вячеслав Карлович.
— Здорово, Серж! Ну, как ты? Всё нормально?
— В порядке.
— Ну, где твоё изобретение? Покажи народу! — Заказчик был явно в приподнятом настроении.
Сергей достал из «дипломата» «изделие», завёрнутое в полиэтиленовый пакет, и не спеша развернул.
— Красиво, ничего не скажешь, — улыбнулся шеф. — Давай отъедем отсюда, покажешь, как пользоваться своим изобретением, а я уж дальше расскажу ребятам. Ты прав, тебе незачем встречаться с ними.
По дороге Сергей объяснил шефу, куда вставлять батарейки, куда нажимать, чтобы снять с предохранителя, куда подсоединять детонатор.
— Молодец, — не мог нарадоваться на игрушку заказчик, — всё предусмотрел, даже предохранитель. Я же говорил — специалист!
Машина остановилась чуть в стороне от главной магистрали. Сергей подключил лампочку и повторил показательные испытания. Вячеслав Карлович был явно доволен.
— Поехали обратно. На тебе пять сотен, а остальное пойдёт мне в счёт долга. Нормально?
— Конечно, как договорились.
— Слушай, — серьёзно спросил Вячеслав Карлович, — а милиция потом не сможет определить, что изготовитель — спецслужба или по крайней мере кто-то из ее сотрудников?
— Исключено, — заметил Сергей, — всё сделано по технологии и на элементах, которыми пользуются зарубежные террористы. Комар носа не подточит!
— Я всегда говорил, что ты просто клад!
Высадив Карловича на стоянке около офиса, Сергей поехал домой. Он был в хорошем настроении.
«И денег немного заработал, и дело сделал. Аи да Серега, аи да сукин сын», — вспомнил он Пушкина.
Приехав домой, Сергей позвонил Эдуарду Константиновичу.
— Здравствуйте, это Сергей.
— Здравствуй, Серёжа, я узнал тебя.
Сергей удивился, что тот его ещё не забыл.