Выбрать главу

Рани знает, что Джия любит своего дедушку. Он давал ей то, чего не давал никому другому, — беззаветную любовь.

— Да, — отвечает Марин, опережая дочь. — Если нам надо решить этот вопрос, то я говорю «да».

Ее голос звучит четко и уверенно.

— Да, — тихо произносит Триша. — Если отец каким-то образом может слышать нас, он должен знать, что время настало.

Соня берет Тришу за руку.

— Я согласна, — говорит она. Рани не спрашивает почему. Это не имеет значения. Соня проголосовала — они все единодушны.

— Пожалуйста, доктор, скажите, что мы должны делать дальше.

Прежде чем Дэвид успевает ответить — объяснить, как забрать жизнь у человека, который подчинил себе жизни стольких других людей, — в разговор вступает Джия. Она говорит громко, чтобы все ее слышали:

— Я еще не голосовала. Я не хочу, чтобы он умер.

— Джия, — произносит Марин, но дочь не слушает ее.

— Он мой дедушка. Он хороший. Я его очень люблю! — кричит она. — Почему все вы хотите сделать это? Он еще может выйти из комы. Он может вернуться к нам, и все опять будет хорошо.

_____

Рани сидит рядом с Брентом. Марин увезла Джию домой. Из-за ее вспышки вопрос о Бренте так и остался нерешенным. Триша обняла Рани и сказала, что поговорит с ней позже. Соня просто ушла, а Дэвид остался.

— Родным трудно принять такое решение. Если я могу чем-нибудь помочь… — говорит он, но Рани прерывает его.

— Вам нравится моя дочка, — произносит она с глубоким убеждением в голосе. — А ей нравитесь вы.

— Нет, — неохотно возражает Дэвид. — Она не хочет иметь со мной ничего общего.

— В ее глазах я вижу совсем другое.

Рани умолкает, ступив на незнакомую ей почву. Она редко обсуждает чувства своих дочерей и с ними самими, и с посторонними. В глубине души она боится услышать их откровения, узнать, как их детство повлияло на их взрослую жизнь.

— Простите, если я лезу не в свое дело, но я знаю, что говорю. Моя дочь влюблена в вас, я уверена в этом. А вы? Вам она очень дорога?

— Да, — тихо отвечает Дэвид. Он смотрит в окно. Пользуясь случаем рассмотреть его в профиль, Рани глядит на того, кого полюбила ее дочь, и видит его силу, его характер — все то, чего не было и не могло быть в Бренте.

— Тогда почему вы не вместе? — смущенно спрашивает она.

— Об этом надо спросить вашу дочь, — Дэвид отворачивается, но в его тоне звучит уважение и к Рани, и к Соне. — Я не могу взять на себя смелость говорить за нее.

— Я понимаю, — Рани умолкает, наблюдая, как ровно вздымается и опускается грудь Брента. — Должно быть, наше голосование вас удивило, — произносит она наконец. — Жена и дочери так быстро решают освободиться от человека, который их воспитывал и обеспечивал. Одним-единственным словом они определяют его судьбу, — привычным жестом она тянется к мангалсутре, которая много лет висела у нее на шее, и снова, лишь коснувшись обнаженной кожи, вспоминает, что сняла ее. — Разве во всех семьях такие вопросы решаются настолько просто?

— Нет, — отвечает Дэвид со всей искренностью. — Но Соня рассказала мне, как он обращался с вами. Как он избивал вас всех. Я представить себе не могу, каково это.

Рани опускает голову, стараясь скрыть свое потрясение. Все они так долго хранили свою тайну, а теперь Соня, зная человека всего несколько месяцев, открыла ему то, от чего хотела убежать всю свою жизнь.

— Это уничтожило ее, — говорит Рани, начиная осознавать: Соня отказывается любить Дэвида, отказывается принять то, что он ей предлагает. Рани признает свою вину, понимает, что натворила. Дочь ведет себя так из-за многолетнего бездействия матери. — Но я тоже виновата, — Рани, как и Соня, доверяется этому человеку. — Я заставила ее поверить, что она была нежеланной, нелюбимой.

— Я не думаю… — начинает Дэвид, но Рани поднимает руку, чтобы прервать его.

— Моя дочь должна узнать правду. Она никогда не освободится от гнета, пока не узнает. До тех пор она никогда не признается в своей любви к вам и никогда не примет вашу любовь.

— Почему же вы не расскажете ей то, что хотите?

— Потому что у меня нет на это права, — отвечает Рани. — Она — единственный мой ребенок, которому я не сумела стать матерью, — она замечает галстук доктора, на котором изображены разные супергерои из мультфильмов. — У вас есть дети, Дэвид?

— Да, у меня есть дочь.

— И вы все сделаете для нее, — убежденно говорит Рани.

— Конечно. Как и любой родитель, — говорит Дэвид.

— Нет, не каждый. Например, не я, — Рани ерзает на стуле, у нее ломит кости. — Соня думала, что она была не нужна мне, что я родила ее против своей воли. Я сказала ей, что хотела сделать аборт. Она была права.