— Тогда будем ждать прямых доказательств.
Марин продумала каждый шаг и составила детальный план. Из опыта общения со своим отцом Марин знает, как будет мыслить Адам. Рассказ о визите социального работника сильно напугает его. Не имея другой возможности избавиться от страха, он прибегнет к излюбленному методу — избиению Джии. Он будет убеждать ее в том, что это она во всем виновата. Ей следовало лгать лучше, ей следовало прятать свои синяки более тщательно, делать все, что оправдало бы его, а ее обвинило. Она не только будет ожидать колотушек, но и не усомнится, что заслужила их.
— Ему только что исполнилось восемнадцать, — Дебора не спускает глаз с Марин. — Его станут судить как совершеннолетнего.
— Я прекрасно это знаю, — Марин взволнована предстоящим шагом. — Давайте продвигаться дальше.
Сутки тянутся долго, как никогда. Вечером она заставляет себя работать. Радж тоже занят работой. Марин обнаруживает, что перечитывает один и тот же документ снова и снова, немедленно забывая каждое слово. Она сдается, выключает компьютер и просто сидит в кресле, ожидая прихода Джии.
Тишину нарушает звон ключей. Затем парадная дверь открывается и закрывается. Марин вскакивает на ноги, готовая броситься из комнаты, но ее останавливает тихий плач и прерывистые вздохи. Марин прижимается лбом к закрытой двери кабинета, стараясь укрепить свой дух. Только почувствовав себя готовой к встрече с дочерью, она распахивает дверь.
— Джия? — голос Марин не выдает ее эмоций. — С тобой все в порядке, бети?
— Да, мама, — Джия быстро вытирает лицо руками. И тут же сморщивается от боли. — Просто я устала, — она идет к лестнице, готовясь ускользнуть в свою комнату. — Я пойду спать.
— Ты сегодня припозднилась, — говорит Марин, останавливая ее. Посмотрев на часы, она произносит: — Почти десять. Ты занималась?
— Да, — отвечает Джия без запинки. — Готовилась к контрольной с друзьями.
— С какими друзьями? — спрашивает Марин резче, чем намеревалась.
Джия опускает глаза и быстро взбегает по лестнице.
— В учебной группе.
— Джия, — тон Марин не оставляет места для возражений. Джия медленно поворачивается и смотрит ей в лицо. — Я… — слова застревают у нее в горле. Она чувствует боль дочери, ощущает ее страх. Но она не в состоянии излечить ее, найти слова утешения, способные помочь распутать силки, в которые та попала. Вместо этого она задает вопрос, первым пришедший на ум: — Ты готова к контрольной?
— Конечно, я готова, — и Джия бежит вверх по лестнице к себе в комнату.
Марин в машине ждет Дебору и полицейских. Она поднялась на рассвете, приготовила себе чай с молоком и потягивала ароматную смесь, пока не почувствовала, что желудок успокоился. Через час зазвонил будильник Джии, а потом послышались звуки льющейся воды в душе. Удалившись из кухни в безопасность своего кабинета, она сидела там, пока Джия не позавтракала и не отправилась в школу. Затем Марин тоже поехала к школе и из укромного уголка наблюдала, как ученики входят в здание.
— Вы готовы? — Дебора стучит по закрытому окошку машины Марин.
— Да, — Марин выходит, и обе они смотрят, как патрульная машина паркуется рядом с ними. — Снимки со мной.
Вчера поздно вечером детектив прислал по электронной почте последние снимки. На некоторые из них Марин не могла взглянуть без содрогания. Занавески были слегка раздвинуты, и детектив смог сфотографировать Адама, избивающего Джию, и залитое слезами лицо девушки. Марин тут же переправила снимки Деборе, и та согласилась, что пора действовать. Ни одной из них не хотелось, чтобы Джия провела с Адамом еще один вечер.
Марин передает фотографии полицейскому. Он просматривает их и кивает Деборе:
— Пойдемте.
Марин молча идет за ними в школу. Карин уже предупреждена о визите полицейских прокурором округа.
— У них скоро будет перерыв на ланч, — говорит директриса. — Я приведу их в кабинет.
Проходит всего несколько минут, но Марин они кажутся бесконечно долгими. И вот Карин возвращается вместе с Адамом и Джией. Они оба смущаются при виде полицейских.
— Нет, — говорит Джия, не замечая Марин. — Он ничего не делал, — офицер не обращает на нее внимания и зачитывает Адаму его права. Полицейские заводят ему руки за спину и надевают на него наручники. Адам смотрит перед собой, его челюсти сжаты. — Пожалуйста, отпустите его, — умоляет Джия. Она смотрит сначала на Карин, потом на Дебору, ее взгляд молит о помощи.
— Довольно, — Марин выходит вперед. — Прекрати сейчас же.