– Но этот закон касается всего княжества, – напомнил Ставр. – Имеет ли право удельный князь острова пользоваться этим законом?
– А разве Войномир не правитель острова? – удивился Дражко. – Я, со своей стороны, как соправитель Годослава, готов взять на себя согласие с таким решением. И уверен при этом, что сам князь Годослав меня поддержит. Мера эта считается чрезвычайной, и применяется не часто. Но применялась же… Значит, может примениться и теперь!
– Часто она применяется в отдельных приграничных городах, – напомнил волхв. – Трижды по указу князя Годослава применялась в Свентане, когда город был в осаде. Наверное, и здесь можно, но нужен, я думаю, указ князя бодричей. Как другая мера, возможно провести народное собрание. По закону решение собрания имеет больший вес, чем княжеский указ. Но даст ли собрание желаемый результат? Это еще вопрос. Влияние бояр слишком велико. Князя Войномира на острове еще плохо знают. И люди побоятся предоставить ему всю полноту власти. Решение Годослава будет самым верным шагом.
– Достаточно будет и решения самого князя острова и соправителя княжества бодричей! – взял Дражко на себя смелость. – Я решаю! Я – соправитель Годослава! А решение самого Годослава мы получим в дополнение. Согласен со мной, Войномир? Не побоишься взять на себя все полноту власти? Только имей ввиду, что в случае поражения виноват во всем будешь только ты, и тебя сместят уже решением того же народного собрания, которое можно организовать за несколько дней. Согласен?
– Я в своих силах уверен, и ответственности не боюсь, – Войномир даже встал из-за стола – Но кто и как доставит весть об этом моему дядюшке, и его подтверждение на Руян?
– Вероятно, только я, – принял решение князь-воевода. – И только я смогу объяснить ему необходимость такой редкой меры.
– Ты покинешь меня в такой трудный момент?
– Я вынужден это сделать, и уже много раз говорил тебе об этом. Я собирался уехать сразу после заседания боярского совета.
– Но раньше, когда ты это говорил, еще ничего не было известно ни о флоте Готфрида, к которому, думаю, готовы присоединить и данские лодки, ни об армии лютичей, которые, я слышал, в сече тоже стоят немалого.
– Лютичи – такие же, как мы сами, люди. И даже характером с нами слегка похожи. С ними ты будешь драться, как дрался во главе варягов-русов со словенами. Сразу предупреждаю, что лютичи не создают отдельные стрелецкие дружины. Считают это неправильным. Объясни им, что они ошибаются. А меня ждет Годослав. При этом, по пути к Годославу, я хочу взять на себя уничтожение флота Готфрида.
Волхв Ставр в удивлении поднял брови, и даже свой тяжелый посох снова перебросил из левой руки в правую.
– Княже, ты мои мысли читаешь?
– Я твои слова услышал. «Лодки плотно стоят, и будут хорошо гореть, если найдется смельчак…» Смельчаков я найду, а наши лодки поведу сам. Конечно, место кормчего не займу, я не умею с кормилом справляться. Но все остальное я умею. И сразу оттуда, когда дело сделаю, и лишу данов флота, отправлюсь к Годославу. Он должен меня ждать. А мой брат Войномир тем временем плотно займется лютичами. Не мне его учить, как предупреждать нападение противника. Он эту науку хорошо освоил в Бьярмии. Не будем, Ставр, мешать Войномиру. Ему нужно подготовиться к боярскому совету. Пойдем…
Князь-воевода первым покинул рабочую горницу князя. Ставр устремился за ним своими широкими шагами. В каждом из этих шагов длинноного волхва было больше двух шагов человека нормального роста.
Перед дверью в свою спальную светлицу Дражко обернулся, и сделал рукой приглашающий жест. Ставр молча, и никак не показывая удивления, вошел вслед за князем-воеводой.
– Я видел, что ты посматривал внимательно и на князя Войномира, и на сотника Волынца. Что скажешь?
– Братья, – коротко и категорично ответил волхв.
– Почему так решил?
– Лицом братья могут быть не похожи, хотя общие черты обычно им присущи, но ухо всегда показывает родство. Сама форма уха. Уши у них полностью одинаковы. И глаза тоже. Разрез глаз, взгляд. Такое только у братьев бывает. Хотя, может быть, братья только по одному из родителей. Скорее, по отцу.