– А Муром?…
– А Муром уже много лет кагану[18] дань платит. Все местные племена собирают, и мурома, и мещера, и всякие мелкие, кто там отдельными от своих племен общинами поблизости живет. Там и черемисы[19], и меря[20] и мордва свои селения держат. Народы там перемешались. Только толку от этой дани мало. Она не спасает от набегов, и никак не защищает. Сам каган народ свой в поход не поднимает, конечно. Но, как какой-то новый хан силу наберет, мадьяр[21], касогов[22] и ясов[23] наймет, и в поход отправляется, и Муром в очередной раз сжигает. Мурому просто не дают возможности на ноги подняться. Ему бы лет десять выстоять без набегов, тогда можно было бы новые стены отстроить, хорошую дружину собрать. Тогда им хозары не страшны будут. Но им этого времени не дают. Людей постоянно в рабство угоняют. Населения почти не осталось. Остались только те, кто никому не нужен – бедные старики. Город слаб. С одной стороны его Ока прикрывает, а с трех сторон стены полуразрушены, и на восстановление нет ни средств, ни сил. И помочь им никто не берется. Все за себя боятся. А теперь, я слышал, каган прислал туда и наместника своего, который и следит чтобы стены не восстанавливали, и дружину разрешает держать строго ограниченную, которая не в состоянии город защитить. Беда для народа муромского.
– По пути от Мурома до Русы сильные города имеются? Племен там, я знаю, много, а города? Такие, что могут за себя постоять?
Князь Бравлин спрашивал, как допрашивал, сурово, в мыслях своих собранный.
– Не совсем по пути, только чуть в стороне. Ростов город сильный. Племена меря его построили. Ихний князь Ростислав. От него и город прозвался. К нему хозары тоже часто подступают. Меря – народ мирный, но за свое стоять готов. Так хозарам ни разу пока и не дался. И в поле хорошо держались, и город отстояли.
– А меря муроме помогать не берется?
– У них постоянной своей дружины-то почти нет. У одного князя небольшая. Только на случай войны ополчение и собирают. А княжеская дружина, слышал я, свой город только и держит. На все княжество у дружины сил не хватает. То от хозар отбиться, то от булгар. Хотя князь ростовский, поговаривают, с булгарами дружбу водит.
– А булгары что?
– Булгары сами кагану дань платят. А мелкие князьки на булгар в набеги не ходят. Слишком те сильны. Сложно с ними драться. И зачем, если можно тех, кто послабее ограбить. Чаще всего хозары на киевских полян ходят. Те тоже дань платят, но их все равно жгут и грабят. И полян, и северян, и буртасов[24], и мордву.
– Я постарался запомнить, что ты сказал, но плохо знаю географию тех мест, и потому мне сложно ориентироваться. Но твои слова я постараюсь запомнить.
– Если нужно будет, княже, спрашивай заново, я еще раз расскажу.
– Я разговор к другому веду. У меня к тебе, княже, дело такое… – со вздохом оценив высказанное Гостомыслом, вывел князь Бравлин свое мнение. – С закатной стороны мы засеки поставим, и летом, если боги силы даруют, у дороги пару крепостиц новых возведем. А вот полуденная сторона, и та, что между полуднем и восходом, меня беспокоят. Там засеки везде не поставишь. Слишком большое пространство придется перекрывать. Новые стены быстрее возвести, чем эти стороны перекрыть для прохода. Но что-то предпринимать все равно нужно. Вот я и надумал… Сам я уже не молод, чтобы в такие дальние края без беды ездить. И так после переселения из Старгорода здоровье прежнее найти не могу…
Гостомысл внимательно посмотрел на собеседника, и тут только заметил, как сильно тот изменился даже со времени войны с франками. Голова и борода стали почти полностью седыми. И только регулярная привычка аккуратно стричь голову и бороду не давали Бравлину Второму превратиться в старика. Да еще княжеская осанка. Широкоплечий, высокий, статный – он еще старался таким и остаться. Но в глазах уже не стало былого блеска, и твердой уверенности в себе. Но сказать это открыто князь-посадник не решился, не желая обижать князя Бравлина. Однако, и лгать тоже не хотелось. Бравлин ложь почувствует.
– Много тебе, княже, испытаний за последнее время выпало. Этого кто только не знает. Не каждый молодой и здоровый человек все это без ущерба для себя вынесет. А ты выносишь с честью. Я вот, молодой, кажется, сил и здоровья полный. А тебе, порой, завидую. Ясности ума твоего, умению найти правильное решение.
18
Каган – титул правителя Хозарии. Сам титул имеет, предположительно, тюркские корни. Историки расходятся во мнении о точном его происхождении. Наиболее вероятным переводом считается «хан ханов». После уничтожения Хозарии и завоевания хозарских земель князем Святославом Игоревичем, Святослав принял на себя титул кагана, который впоследствии носили и его потомки, киевские князья. Титул кагана не имеет никакого отношения к иудаистскому вероисповеданию части хозар, и распространенная еврейская фамилия Коган (Каган) произошла не от названия титула, точно так же, как не менее распространенная ирландская фамилия Коган. Еврейская фамилия происходит от слова «коэн», обозначающее человека, принадлежащего к сословию священников, а ирландская фамилия происходит от валлийского личного имени Коаган – тоскливый, и является составной частью многих клановых имен.
20
Меря – древний финно-угорский народ, проживающий в верховьях Волги на территориях современных Ярославской, Ивановской, Владимирской, части Московской и части Костромской областей. Предполагается, что народность меря была ассимилирована восточными славянами.
21
Мадьяры в то время были ближайшими соседями хазарского каганата с запада, и сами находились в физическом и экономическом подчинении хазар. И только ближе к концу девятого века они перекочевали еще западнее, не территорию современной Болгарии, а потом и еще западнее, на территорию современной Венгрии, завершив свое долгое переселение с Северного Урала.
22
Касоги – то же самое, что адыги, адыгейцы. Племена адыгов (касогов), являлись частью многонационального населения Хазарского каганата.
23
Ясы – аланы, предки современных осетин. Отличались воинственностью. Владения ясов граничили на Кавказе с Хазарским каганатом, ясы часто воевали с хазарами, но охотно служили в армии каганата наемниками.
24
Буртасы – большое племенное объединение, этническая принадлежность которого до сих пор остается спорной. Проживали буртасы по обеим берегам Волги от современных Сызрани до Волгограда. Занимались земледелием, скотоводством, бортничеством, торговали мехами. В седьмом веке северные владения буртасов были завоеваны пришедшими с южных степей булгарами. В восьмом веке буртасы могли порой выставить десятитысячное войско, что по тем временам считалось большой силой, и это войско совершало набеги на Волжско-Камскую Булгарию и на других соседей. Но с конца седьмого века сами буртасы находились под властью хозар, и платили им дань. В десятом веке перешли под влияние Руси. В одиннадцатом веке, предположительно, были ассимилированы половцами. С этого времени исторический след такого большого племенного объединения теряется.