А по эту сторону, во Вьетнаме, по-прежнему моросил дождь. Среди солдат разнесся слух о том, что вот-вот должен подойти фронтовой ансамбль, и весь лес вокруг, казалось, заразился нетерпением ожидания. Наконец вдалеке показались устало идущие люди - около тридцати человек. Это и был фронтовой ансамбль. Добрую половину его составляли женщины. Солдаты уже издали разглядели покатые плечи, распущенные длинные или уложенные в прическу волосы, белые лица, маленькие барабаны, бубны и даны{8}.
Два связиста с собакой тоже каким-то образом очутились среди артистов. Долговязый худой боец с угольно-черными глазами шагал рядом с девушкой в военной форме. Ворот френча на девушке был расстегнут. Совсем юное лицо ее поражало мягкой красотой, длинные густые волосы были перехвачены заколкой, из-под закатанных форменных брюк виднелись округлые икры ног.
– Вы куда? Прямо или свернете у реки? - спросил девушку долговязый боец.
– Мы идем к дороге номер девять. Видимо, здесь свернем.
– Значит, нам по пути. А я вас давно знаю. Вас зовут Хиен…
– А что еще вы обо мне знаете? - засмеялась девушка, обнажая ровные, ослепительно белые зубы.
Их разговор прервали аплодисменты, раздавшиеся со всех сторон; послышалось громкое скандирование: «Просим выступить! Про-сим выступить!» Собака, воодушевленная общим шумом, принялась лаять. Ансамбль остановился. Посоветовавшись между собой, артисты тут же рассыпались по склону. Несколько девушек побежали к реке, неподалеку от которой расположился 1-й батальон 5-го полка, где находился Кинь. Молоденькие солдаты, застеснявшись девушек, растерялись и испуганно поглядывали друг на друга. Скованные робостью, они молча пялили на девушек глаза. Конечно, потом они будут их вспоминать и обсуждать, какая красавица, какая уродина, какая кому больше всех понравилась. А девушки, не обращая внимания на растерянность парней, подскочили к ним, крепко пожали их дрожащие руки и, глядя в смущенно зардевшиеся лица, защебетали высокими звонкими голосами:
– Здравствуйте, здравствуйте! Мы так рады с вами снова встретиться!
– Точно! Я вас, правда, до сих пор не видел, но раз вместе идем на фронт, значит, мы с вами уже знакомы! - Кхюэ стиснул тонкие пальцы одной из девушек. Он был единственным, кто оказался в состоянии открыть рот и что-то сказать. - Смотрю я на вас и думаю: вот, бедняжки, не сладко им приходится!
– Да вам же во много раз труднее, чем нам!
– Наш брат солдат ко всему привычен и всему обучен!
В стороне, под развесистым деревом, только что закончилась летучка и Кинь принимал гостя. Прямо перед ним на полиэтиленовой пленке, постеленной на земле, сидел подошедший вместе с ансамблем мужчина в очках. У него было спокойное, открытое лицо и чуть рассеянная улыбка. Это был известный поэт. Внимательно выслушав Киня, он поправил пальцем сползавшие очки и пообещал:
– Непременно выберу время побывать в вашем полку…
Кинь всегда шумно выражал свою радость. Вот и сейчас, стараясь интонацией передать все свое уважение к большому поэту, он громко сказал:
– Ловлю вас на слове, Тхай Ван, ловлю на слове! А может, прямо отсюда с нами пойдете? Создадим все условия!
– Не знаю, смогу ли, - улыбнулся Тхай Ван. - Я сейчас что-то медленно стал работать…
– Не будьте к себе слишком строги! Да любое ваше стихотворение солдата поднимет! Я до сих пор помню, какое вы тогда, в сорок восьмом, написали!
– Вам уже удалось наладить связь с группами, готовящими операцию?
– Пока нет. Сегодня ночью, самое позднее - завтра утром!
Киню хотелось предложить поэту стакан горячего крепкого чая, но Кхюэ что-то нигде не было видно. Поодаль, выбрав место поровнее, тесным кольцом расположились солдаты: выступление ансамбля уже начиналось. Все было просто - не было ни грима, ни концертных костюмов. Хиен вышла на середину круга и, застыв в простой, естественной позе, поднесла стиснутые кулачки к груди. Когда она запела, все вокруг притихли. Голос ее взмыл ввысь. Глаза певицы сверкали, маленькие кулачки порывисто сжимались, и песня звучала все решительнее и бесстрашнее, воодушевляя собравшихся вокруг бойцов. Те самые мальчишки, которые только что, оробев, боялись поднять на девушек глаза, теперь усеяли весь склон, забравшись на высокие камни, и сидели, крепко прижимая к груди винтовки и не спуская с певицы завороженных глаз. Песня затихла. Обняв друг друга за плечи, плотным кольцом стояли вокруг импровизированной сцены солдаты, устремив на артистов задумчивые теплые взгляды. Казалось, сейчас, после песни, эти люди стали им намного ближе и дороже. И каждый вдруг подумал о том, что эта хрупкая маленькая девушка, которая только что для них пела, прошагала столько же километров, сколько и все они, преодолела столько же перевалов и горных речек.