– Но ведь она пропала, не так ли? А они занимаются такими людьми.
– Да, конечно.
– Ты можешь не приходить на работу завтра... сегодня. – А вы все еще хотите, чтобы я у вас работал? – А почему бы нет, Джерри? Почему бы нет?
– Мистер Малтон, вы не можете отдать мне записку?
– Зачем?
– Ну, просто мне хотелось бы сохранить ее. Вы не против? Он кивнул, пошел в гостиную и вернулся с запиской. Я положил ее в карман. Мы пожали друг другу руки. Знал бы он, кому протягивает руку! у него была маленькая и мягкая ладошка, как у девушки. – Ты так и не выпил кофе, – покачал он головой.
– Все нормально.
Я повернулся и пошел и еще некоторое время слышал за спиной завывающие рыдания Эдит. В предрассветных сумерках на востоке уже занималась робкая, бледно-розовая заря.
Мне не хотелось спать на кровати, которую мы делили с Лоррейн. Но ложиться в постель, где я застал ее с Винсом, было еще хуже. В другой комнате для гостей на кровати не было белья. Я постелил себе там и уснул, едва голова моя коснулась подушки. Уснул, как убитый.
Проснувшись в полдень, я не сразу сообразил, где нахожусь. А еще через несколько секунд кошмар последних событий всей своей тяжестью обрушился на мою голову. Нет! Я не мог это сделать! Я не мог убить ее и похоронить, потом убить Винса и утопить его тело в Морнинг-Лейк. Это сделал кто угодно, только не Джером Дэрвард Джеймисон! Только не я! Только не эти самые руки! Мои руки выглядели такими же, как обычно; и лицо в зеркале ванной выглядело как всегда. Только на лбу у самых волос виднелись следы от укусов москитов.
Все, что вчера мне казалось задуманным логично, тонко и умно, сегодня в безжалостном свете утра выглядело нелепым и опасным. Было ощущение, что весь мой план состоял из одних сплошных дыр, и сквозь эти дыры любой идиот легко сможет увидеть истинную картину происшедшего. Деньги в подвале коттеджа и в моем собственном доме совсем не грели мне душу. Теперь все изменилось. Нужно срочно найти им другое место. Надежное место. И там их придется оставить надолго... до тех пор, пока все не поверят, что Лоррейн сбежала с Винсом, и найти их не представляется возможным. И когда все успокоятся, только тогда я смогу думать о том, чтобы уехать.
Я принял душ, одел халат, побрился и спустился на кухню. Там сидела Ирена и читала Библию. Увидев меня, она закрыла ее и встала.
– Хотите сейчас позавтракать, мистер Джеймисон?
– Да, пожалуйста, Ирена. Миссис Джеймисон нет дома.
– Я заметила, что в гараже нет ее машины.
– Она больше не вернется, Ирена. Она помолчала, обдумывая мои слова.
– На все воля Господня, – кивнула она наконец.
– И мистер Бискэй тоже уехал. Они сбежали вдвоем.
В ее глазах в первый момент отразилось изумление. Впрочем, не слишком сильное.
– Это вавилонская блудница, мистер Джеймисон, – произнесла она поджав губы. – Я вижу гораздо больше, чем вы полагаете. Но говорить об этом не считаю возможным. Мне было приятно у вас работать. Вы хотите, чтобы я осталась?
– Не знаю, смогу ли я содержать такой большой дом. Пока я не решу вы можете приходить по утрам, готовить завтраки и наводить порядок Этого будет вполне достаточно. Обедать и ужинать я могу вне дома.
Она кивнула и принялась готовить завтрак. Зазвонил телефон. Это оказалась миссис Пирсон.
– Доброе утро, Мэнди.
– Боже мой, какой ты мрачный в такое прекрасное утро. Что, наша малышка вчера так напилась, что не смогла прочитать записку? Я вам звонила до полуночи.
– Не знаю уж, в каком состоянии она вернулась домой. Меня не было. Она собрала чемоданы и уехала, как она написала, навсегда. С Винсом... Мэнди? Мэнди! Ты меня слушаешь?
– Да, да, дорогой, я тебя слушаю. Просто никак не могу все это переварить. Бедный мой Джерри.
– И бедная Лоррейн.
– Ну, в каком-то смысле – да.
– Я не хочу, чтобы она возвращалась, Мэнди. Я сыт по горло.
– Знаешь, хоть она и была моей лучшей подругой, но надо признать, что временами она бывала такой несносной! У тебя просто ангельское терпение. Я даю ей две недели. Потом она, вот увидишь, вернется печальная, загадочная и станет вовсю каяться. Постарается все загладить и помириться с тобой.
– Нет, на этот раз у нее ничего не выйдет, – твердо сказал я, живо представив, как она прыгает, завернутая в брезент, и с нее во все стороны летят ошметки грунта, и внутренне содрогнулся.
– Она, наверное, скоро пришлет мне какую-нибудь веселую открытку с весточкой. Ты захочешь узнать, откуда?
– Я – нет, а вот ее родители, конечно, захотят.
– Дорогой, а что ты собираешься теперь делать? Наверное, продашь дом и переедешь в какую-нибудь мрачную меблированную комнату?
– Вряд ли мне удастся продать дом без ее подписи. Может быть, буду его сдавать. Не знаю. Поговорю с Арчи Бриллом.
– А! Я слышала, он большой специалист по разводам. Можно ведь в качестве аргумента представить тот факт, что она неизвестно куда уехала. Или лучше – что ты уличил ее в неверности?
– Не знаю. Надо с кем-то посоветоваться.
– Несчастная Лоррейн. Этот твой дружок – настоящий кобель. Ну, ничего, придет Тинкер и утешит тебя в горе. Да, дорогой?
– Как раз самое время.
– Извини меня. Я неудачно пошутила. Но вообще это уже ни для кого не секрет. И растрепала это не я. А ты хотел сохранить все в тайне? – Да мне в общем-то все равно.
– Ну, тогда не будем больше об этом говорить. Ох, меня сегодня просто замучают расспросами. Ну, пока, Джерри! Не расстраивайся.
Завтрак был уже готов. Пока Ирена накрывала на стол, я сказал ей, что миссис Джеймисон оставила в спальне ужасный беспорядок, и попросил ее там прибраться. Я также поинтересовался, не видела ли Ирена записки, которую я вчера написал для Лоррейн. Выяснились, что она уже бросила ее в мусорное ведро. Она нашла записку, аккуратно разгладила, протянула ее мне. Я положил записку рядом с прощальным посланием Лоррейн в гостиной.
Я оделся и собирался уже было уйти, как вдруг вспомнил о деньгах, которые засунул вчера в карман охотничьих брюк. Слава Богу, что я вовремя спохватился! Дотошная Ирена наверняка решит почистить брюки, и ее хватит удар от такого количества денег. Я сложил деньги в аккуратную пачку и пересчитал. Сто девяносто девять стодолларовых купюр. Пятьдесят мы отдали врачу, а одну сожгли. Я вспомнил, как мы тогда смеялись.
Винс и я.
Я сейчас очень спешил, и мне было некогда искать надежный тайник, чтобы спрятать эти деньги. Две банкноты я положил к себе в бумажник, а остальные – в платяной шкаф, под стопку чистого белья.
Приехав на Парк-Террэс, я увидел, что бетонщики уже закончили заливку фундамента двух домов и приступили к третьему. Рабочие как раз заравнивали то место, под которым была ее могила. Я смотрел, как сохнет цемент, и думал о тех, кто будет жить в этом доме. И вдруг я похолодел от мысли, что Малтон может разориться или его вдруг хватит удар, и тогда эту стройплощадку займет другая компания. Другие проектировщики, другие деньги. А значит, маленькие участки, маленькие дома. Как наяву я услышал команду: “Разбейте фундамент того дома и уберите оттуда обломки”. И вот бульдозер вытаскивает тело Лоррейн из земли...
– Я слышал, что у тебя случилось, – раздался из-за спины голос Реда Олина. – Сочувствую тебе, Джерри.
Ред меня напугал. Он всегда двигался бесшумно. Даже странно для такого крупного мужчины.
– Я вспоминаю, как впервые ее увидел. Мы ведь были тогда с тобой вместе. Помнишь, Джерри?
– Да, на Риджмонт-роуд, она была на пикнике с отцом. – Очень красивая женщина. Кто их вообще разберет, этих женщин! Говорят одно, делают другое, думают третье, а в один прекрасный день просто берут и уходят. И во всем этом – ни грамма здравого смысла. – Да, ты прав.
– Ты-то сам остаешься здесь работать?
– Пока, наверное, поработаю. Еще не знаю.
– Думаешь, она вернется, Джерри?
– Не знаю, мне все равно.
– Я понимаю, каково тебе сейчас. Представляю себя на твоем месте.
Потом мы поговорили о работе, и я поехал в контору. Там были только Лиз и бухгалтер. Я пригласил ее выпить кофе в той же закусочной, где мы сидели в прошлый раз. Она была какая-то подавленная.