– Прекрати, пожалуйста. Я не желаю об этом слышать. Мы все выясним, Маркос.
– Muchas gracias. No sé lo que haría sin ti, Alexandro4. Сегодня я смогу заснуть, наконец. Я думал, что сойду с ума…
– Ты мой друг, Маркос. А друзья должны приходить на помощь. Однажды ты мне тоже очень помог. Я помню.
– Это совсем разные вещи.
– И все-таки.
– Саша, я жду твоего звонка. В любое время. Если нужна какая-то информация, звони.
– Все будет хорошо, друг мой. Обещаю.
Маркос отключился, а Александр еще долго сидел, задумавшись, с телефонной трубкой в руке.
Звонок из Перу растревожил его, и воспоминания, помещенные на нижнюю полку памяти за ненадобностью и, казалось, забытые, враз выплыли и разбередили душу. Воспоминания были прекрасны и беспечны, как сама молодость. Но существовал один день, который никак не вписывался в студенческую беззаботную жизнь. В тот день Зину Кусаинову нашли мертвой. Страшный день оставил рубец на сердце; рана зажила, но шрам сохранился навсегда.
– Кузнецов! Иди сюда. Ты мне обещал, что будешь помогать перуанским идальго в освоении русского языка. Обещал?
– Марь Михална… – начал было Кузнецов.
– Что, Марь Михална? – передразнила она студента. – Саша, я тебя прошу, обрати внимание на грамматику. Хаймес делает примитивные ошибки в падежах. У Маркоса проблема со спряжением глаголов!
– А Иван?
– Последняя работа у него блестящая.
– Ну вот, видите…
– Думаю, твоей заслуги здесь нет. Иван – талантливый парень и трудяга.
– А остальные, получается, не талантливые? – Александр заступился за друзей.
– Да все они хорошие ребята, – более миролюбиво заявила Марь Михална. – Вопрос, скорее, не к ним, а к тебе: ты мне еще в январе обещал, что поможешь им с грамматикой. Апрель на дворе. Скоро летняя сессия. С такими пробелами им будет трудно учиться на третьем курсе. И мне кажется, что ты забыл о своих обещаниях.
Кузнецов молчал. В данной ситуации лучше не спорить и спокойно выслушать Марию Михаэловну Беккер. И не только потому, что она – одна из самых уважаемых и любимых профессоров в университете, но и потому, что она права. Несколько поколений советских и иностранных студентов воспитала профессор Беккер, русская немка, строгая и справедливая, добрая и отзывчивая, любящая студентов. Она прививала им любовь к языку и литературе, приучала к правильной речи. И те относились к ней с почтением, по-простому звали Марь Михалной. Иностранцы, которые прошли курс обучения у Беккер, прекрасно владели русским языком и, закончив университет, уезжали в свои страны влюбленными в Россию, ее культуру, язык, Пушкина и Достоевского, Гоголя и Чехова. А позже давали своим детям русские имена.
Да, Марь Михална была права. В общежитии студенты чем только не занимались… Но, уж точно, не правилами русской орфографии и пунктуации.
– Я понимаю, дело молодое… И погулять хочется. Весна на дворе. Девушки красивые.
– Так и я о том.
– Кузнецов, через две недели проведу диктант с твоими идальго. Так что, будь добр, позанимайся с ребятами. Я слышала, вся Латинская Америка к тебе на консультации бегает.
– Так уж и вся. – Кузнецов заулыбался, похвала была ему приятна. – Мне что же, со всеми заниматься?
– Хотя бы с идальго из спектакля. С друзьями твоими. Я им всем, между прочим, на экзамене за тот спектакль по баллу-то добавила, – Марь Михална улыбнулась. – Со сцены они прекрасно говорили по-русски. Значит, можете, если захотите.
– Ага… Учить спряжение глаголов и играть Лопе де Вега – совсем разные вещи. Там шпаги, песни, танцы.
Александр, шутливо отвесив испанский поклон, продолжил:
– Уж простите, что без шпаги, шляпы и пелерины, однако позвольте, Марь Михална, склониться пред вами в почтительном реверансе.
Она рассмеялась.
– Эх, Кузнецов. Раскланиваться ты мастер. А я ведь с тобой серьезный вопрос обсуждаю. Обещай, что поработаешь с парнями.
– Обещаю.
– И не разочаровывай меня, Саша. Обещания надо выполнять.
Да, новогодний праздник, на котором «великолепная пятерка»: Саша Кузнецов, трое его однокурсников-перуанцев и красавица-студентка Зиночка показали сцену из комедии Лопе де Вега «Учитель танцев», сделал их знаменитыми! Четырех идальго и прекрасную сеньориту запомнили не только студенты, но и преподаватели. И их слава была заслуженной!
На университетском капустнике они разыграли сцену, в которой были танцы, дуэль на шпагах и, конечно, диалоги. Причем, сделали они это на испанском и русском языках. Кузнецов руководил постановкой (пригодилась игра в самодеятельности!). Труднее всего пришлось Зиночке – любимице курса. Ей нужно было осваивать испанский текст, а выучить роль на иностранном языке за несколько дней не так-то просто. Но Александр (режиссер все-таки!) пошел на маленькую хитрость: сократил ее текст, но оставил все физическое действие.