========== Пролог ==========
В деревне было тихо. Только кое-где со дворов доносился лай собак. Небо было ясное. Оно и понятно: к вечеру подморозило, и деревья окутала белая окидь¹. Сегодня посиделки проходили на краю села у Никоноровой вдовы. Молодые сговорились заранее чужаков с соседнего села не звать. Однако и без них народа в горнице было битком. Неженатые парни стены подпирали да меж собой переговаривались, на девок исподтишка поглядывая. А последние и рады показать себя. Вроде и делом заняты, а глаза нет-нет, да и остановятся на ком-нибудь из представленных женихов. Первая красавица на деревне Смеляна с подругами вышивали шёлком. Другие девушки пряли. За столом в красном углу расположилась хозяйка. Она да ещё несколько девушек капусту шинковали на засол. Зимой к картошке самое оно. Никто не маялся бездельем. Так что парням было из кого выбирать. За работой-то оно виднее, которая хорошей хозяйкой будет. Народ постарше и детвора сидели ближе к печи, слушая разные необычные истории, что приключались с людьми в разные годы из разных мест и которые каким-то чудом дошли сюда. Многие, даже простые случаи с той же охотой, обрастали такими диковинными подробностями, что уже непонятно было, где правда, а где вымысел рассказчика.
Деян тихо вошёл в избу тогда, когда разошедшийся не на шутку дед Возгарь с упоением поведывал благодарным слушателям, как чёрный седой медведь чуть не задрал пасечника Авксентия из Кунеевки.
— Вот не нужно ему было в праздник в лес тащиться, — вещал он, — осерчали древние боги за такое самоуправство и наказали.
— Ну чего ты, дедушко, народ стращаешь? — подал голос Деян. — Тут боги ни при чём. Просто собрал мёд Авксентий и вёз на телеге, а бочонок худой был. А медведи падкие на сладкое. Учуял, поди, съестное и привязался.
Все головы собравшихся в горнице людей повернулись на дверь.
— Ты гляди-ка, кто пожаловал! Сам Деян на посиделки пришёл, — усмехнулся дед Возгарь. — Ужель невесту решил присмотреть, охотник?
По избе прошёл гул и шепот, раздались девичьи смешки. Деян не смутился, подмигнул девицам и шутливо поклонился. Он и сам знал, что завидный жених. Не колченогий², не косой, не рябой. Высокий, крепкий, плечистый, с русыми частыми кудрями, голубыми глазами и открытой весёлой улыбкой, на которую так падки местные красавицы. Сейчас охотник был в том самом жениховском возрасте, когда люб и интересен девушкам. Летом двадцать годков минуло. И, конечно, его успех вызывал зависть у некоторых менее удачливых местных парней. Ибо не только внешне был хорош Деян, но и везучий, самой Деваной³ отмеченный, охотник. Никогда не возвращался из леса без добычи. И ценный мех зверя не портил, метко целил в глаз аль в грудь.
— Нет, дед, не готов я ещё остепениться, — спокойно ответил охотник, глядя через всю горницу на пригревшегося в углу словоохотливого Возгаря. — Холостяцкая жизнь она вольная, что ветер в поле, а жизнь семейная порядка требует и отдачи.
В избе раздались разочарованные вздохи. А Деян, не обращая более внимания на девок, направился к тёплу печи.
— Эх, парень, гляди, не оплошай. Скоро Смеляну-сизу горлицу просватают, а ты не у дел останешься. Девка-то на выданье. Чай не один ты весь из себя на свете белом, — не отставал дед. — Найдётся кто половчее. Вон как Ель глаза на девичью красу пялит. Чем не жених? Что с того, что вдовец, он знатный в наших краях горшечный мастер. Все знают, что бабу свою он не обижал. Стаяла за прошлую зиму. Да тогда много народу-то по деревням от застуды полегло. Так что он апосля тебя на первом месте среди женихов.
— Так оно так. Да только Смеляна и не смотрит на него, — усмехнулся охотник.
— Дык всё тебя дожидается. А ты от девки нос воротишь. Уведут, ой, уведут.
— Будет тебе дед. Сам знаю, что краше нашей Смеляны в округе не сыщешь. Разве что Агнешка из Кунеевки хороша.
Тут девушки посовещались и с дружным смехом повскакивали с мест. Весёлая круглолицая Одарка первая в пляс пошла. Музыканты тут же подхватили перемену настроения.
— А ну-ка, девоньки, довольно работать, становитесь в круг! Поиграем! — звонко сказала она.
Парни тоже оживились и приосанились. И началась потеха: шум, смех, беготня.
Деян грел руки у огня, смотрел на народ, а сам думу думал. Зима в этом году рано себя показала. Первый снег до Покровов выпал и таять не спешил. Если так далее пойдет, то на зимовье⁴ выдвигаться раньше срока придётся. А то с полными санями провианту тяжко будет тащиться по глубокому снегу.
— Чего, Деян, невесел? Ниже плеч голову повесил? Аль скучно с нами? — раздался девичий голос позади охотника.
Обернулся он, а рядом Смеляна стоит и улыбается, показывая ровные зубы да ямки на румяных щеках. Невысокая, ладно сложенная, с озорным огоньком в выразительных светло-серых глазах, она была чудо как хороша.
— Отчего же, весело тут.
— Так пойдём в круг, покажи, что не скучаешь, — резво кивнула в сторону пляшущих девок она, и длинная тёмно-русая коса упала на высокую девичью грудь.
— А пошли! Покажем нашим, как надо веселиться от души.
Он ухватил Смеляну за талию поверх расшитого разными хитрыми узорами сарафана, и они, весело смеясь, ринулись в самый центр круга. Повеселятся сегодня, а там видно будет. Утро вечера мудреней.
Комментарий к Пролог
(1) Окидь — иней
(2) Колченогий — хромой
(3) Девана — богиня охоты
(4) Зимовье — одинокая хижина далеко в лесу
========== Глава 1 ==========
Как ударили морозы посильней, стал Деян на зимовье собираться. Уложил в сани котомку сухарей, горшок свежего масла, крупы разной взял, соленья, лук, репу, сухих грибов, тыкву. Картошку завернул получше, чтобы не промерзла. Не забыл про мыло, запалки и смольняк. Без огня на зимовье никак. Тут тебе ни есть не сварить, ни баню истопить. А наверх охотничьи снасти уложил. Всё добро хорошо к саням привязал и стал одеваться. Солнце уже поднималось над лесом, окрасив полнеба красноватой зарёю, пора пришла выдвигаться. С такой-то поклажей быстро идти по снегу не получится.
На краю деревни встретил тётку Урмилу. В большом почёте она у местных людей была. Людей хворых⁵ выхаживала. Одна на несколько деревень управлялась. Есть, правда, ещё одна знатная знахарка, но живёт далече, да и местный народ поговаривал, что ведьма она. Только не верил Деян злым наговорам. Знал он Ведану, обратиться раз пришлось. Не ведьма она, просто суровая и людей не жаловала. А тёмный люд сразу ведьмой окрестил.
— Отца упредил, что сегодня отправляешься? — спросила Урмила.
— А то как же. Обещал кабанятины да мясо казули первой же ходкой прислать.
— А ты куда снегоступы навострила, тётка Урмила? — поинтересовался Деян. — Понятно я. А вот ты куда собралась едва рассвело? Чего не сидится в тёплой избе?
— Да в Макеевку. Вчерась, по пути в город, ко мне брат кузнеца заглянул. Жена его захворала. Вот пойду, погляжу, может, чем пособлю, — и тряхнула заплечным мешком. — Вроде всё взяла.
— Доброе дело задумала. Ну, бывай. Доброго пути и божьей помощи.
— И тебе того же, племяш. Ты себя побереги. В этом году зима ранняя. Зверье ближе к жилью людскому подходят. И это не только олени да козули.
— Ты про волков да оборотней, что ли? Тоже дедовых сказок наслушалась.
— С волками как-нибудь совладаю. Не впервой. А живых оборотней никто уж сколько лет не видывал в наших краях, разве только со слов деда Возгоря. А этим сплетням я не верю. Эти шлынды⁶ если и есть, то обходят людей стороной. Им от нас добра не ждать. Мы их не жалуем, они — нас.
— И всё же, они любимцы старых богов. Им сила человека и зверя дана. В честной битве люди им не ровня, — сказала, нахмурившись, Урмила.
— Так я воевать и лезть на рожон за зря не стану. Ни к чему мне это. Ладно, пойду я.
— Ну иди-иди, удалец-молодец.
Деян же поправил шапку, поднял ворот овчинного тулупа и, надев рукавицы на меху, потянул гружёные сани в сторону леса. Мороз крепчал. Воздух был свежим и холодным, что пощипывало в носу. Сухой снег искрился на солнце и скрипел под ногами. В снеговые шубы обрядился лес. Красиво и тихо кругом. Только слышна песнь неугомонного дятла. Всё стучит и стучит в поисках пропитания. Кое-где на снегу видны следы лесного зверья. Кто умеет читать по следам, тот поймёт, где свежий след, а где зверя уж и в помине нет. Подошёл охотник к зимовью ближе к вечеру. Над одинокой лесной хижиной клубился дым, крыльцо было вычищено.